– У вашей жены удивительная фантазия, – Федор Петрович улыбнулся и приподнял шляпу. – Думаю, она ей скоро очень пригодится…

6.

У Нади Васильевой было усталое, недоумевающее лицо. Она со страхом смотрела то на Федора Петровича, то на красную от возмущения Любу.

– Поймите, Наденька, я только бизнесмен и если я вкладываю в вас огромные деньги, то надеюсь получить хорошую прибыль, – Федор Петрович был абсолютно спокоен и даже холоден. – Я предлагаю вам пятьдесят тысяч долларов аванса за первую рукопись вашего романа и совершенно не претендую на авторские права. Вас это устраивает?

– У меня нет никакого романа… – с трудом выдавила из себя Надя.

– Вы его напишете. Я устроил все ваши личные дела на ближайшие полгода. Вы можете спокойно работать.

– Но я просто не смогу!.. – Надя была готова зареветь от горя. – Я не умею писать романы.

– Сумеете, – сухо заметил Федор Петрович. – А теперь идите домой, и садитесь за работу.

Надя с трудом встала из кресла и побрела к двери.

– Кстати, в следующий раз вы можете прийти в наше издательство только с рукописью, – сказал Федор Петрович.

Надя всхлипнула и, не оглядываясь, кивнула.

– Мне действительно пора в сумасшедший дом, – твердо сказала Люба, как только закрылась дверь. – Или может быть вам, шеф?

Федор Петрович откинулся на спинку кресла и не спеша, закурил.

– Любочка, вам тридцать два года и я знаю вас уже восемь лет. Вы незаменимы в работе, и вы уже дважды успели побывать замужем. Но, к сожалению, оба раза не удачно. Как вы думаете, что такое счастье?

– Счастье – всего лишь крикливая жар-птица, которая верещит от возмущения, если ее держат за хвост обоими руками.

– Любочка, вы самый трезво мыслящий человек, которого я знаю. Но вам нужно отдохнуть, – Федор Петрович, наконец, улыбнулся в ответ. – У меня есть на примете прекрасный санаторий с видом на озеро. Когда вы вернетесь, вам нужно будет немного поработать с рукописью Нади Васильевой. Возможно, потребуется техническая корректировка, но не более того. Вы всегда отлично работали с начинающими авторами.

– Но не с теми, которым платят авансом пятьдесят тысяч долларов за первую рукопись.

– Вы, наверное, удивитесь еще больше, Любочка, если узнаете, что я заплатил эти деньги только за два слова.

– За какие два слова?!

– Идите, пакуйте чемодан, Любочка, и не задавайте лишних вопросов. Кстати, загляните в кассу, там вас ждет приятный финансовый сюрприз.

7.

Надя с ужасом смотрела на чистый лист бумаги и грызла авторучку. В голове было пусто, как в старой, рассохшейся бочке.

«Не смогу, Боже мой, я же просто не смогу, – пульсировала одна единственная мысль. – Никогда не смогу!..»

Надя резко встала. Она долго бродила по комнате, изредка бросая жалкие взгляды на чистый лист.

«Заплакать, что ли?..» – Надя остановилась и потрогала глаза. Они были сухими и горячими.

«А может быть съесть чего-нибудь?»

Резкий звонок в прихожей застал молодую женщину на пути к холодильнику.

За дверью стоял Федор Петрович.

– Извините, Наденька, я украл ваш записки, – он протянул растерявшейся и смущенной хозяйке толстую тетрадь. – Знаете, я долго не мог расстаться с ними, потому что ни разу в жизни не читал ничего более удивительного и замечательного.