Его внутренности сжались, а сам он совсем побелел от сумашедшей радости...
...Он снова и снова перечитывал историю болезни, обливаясь холодным потом... И, в конце концов, приступил к операции, глубоко проникая в хрупкое и такое уязвимое тело, лежащее перед ним. После трех дней комы и постоянной и утомительной поддержки, трех дней страха, его пациент наконец-таки очнулся и даже слегка улыбнулся ему. Он быстро, но не настолько, чтобы это переходило за рамки приличий, выбежал из палаты, и, забежав в соседнюю, закричал от радости и облегчения...
...Она напрягала горло, стараясь говорить на странном чужом языке. Ее задачей было не победить, а проиграть. Внедриться в чужой мозг и начать думать на чужом языке, и в сотый раз стать большим, чем она была до внедрения. Без предупреждения, после долгих дней упорной борьбы враг поднялся против нее и оттеснил с ошеломляющей силой на самые задворки сознания. Ее мозг закружился от чуждой терминологии.., а затем все изменилось. Ее офицер, тот, который раньше был чужим, да и все имена – все изменилось. Ее враг тоже изменился. Она заглянула в себя и вместо врага обнаружила союзника. Она громко закричала, чтобы хоть кто-нибудь мог разделить с ней радость ее поражения и победы одновременно. И когда люди сбежались, чтобы посмотреть, что с ней случилось, она засмеялась, потому что не могла удержаться от смеха...
...Красота Вселенной, то, как она живет и развивается, неистовая пляска энергии во всех ее формах – все это, словно музыка звучало в его голове так громко, что ему пришлось буквально ухватиться за переборку, чтобы устоять на ногах. У него закружилась голова от осознания своего величия и своей ничтожности, силы и бессилия одновременно. И ему было просто необходимо поделиться с тем, кто устроил ему это. Оглянувшись и убедившись, что его никто не видит, он подошел к цилиндру, где происходила реакция материи и антиматерии, и положил на него руку. "Спасибо, – прошептал он, уверенный, что она слышит. – Спасибо..."
...Это его работа – помочь Им интересно поиграть. Он не думал, что в этой жизни для него существует другая, более подходящая профессия, потому что знал, – когда они играют, их души очищаются. Он прислонился к стене, согретый теплом мысли о том, что его работа делает людей более свободными. Затем раздался сигнал, извещающий о том, что игрок на шахматной доске 4d выиграл. Он усмехнулся и направился за магнитной отверткой, щеткой и совком, чтобы собрать выигранные деньги...
...Он был единственным, кто знал дорогу сквозь эту кромешную тьму. Каждая звездочка была знакома для него. Он знал их названия, их спектры. И он с закрытыми глазами смог бы отыскать дорогу домой, даже если бы находился в тысяче парсеков, поскольку все его странствия ограничивались пространством, в котором была видна маленькая голубая планета, кружащая вокруг желтого Солнца. Зеленые холмы Земли всегда были такими гостеприимными, родными и безопасными. Но он никогда бы не предпочел эту безопасность. Мрак Вселенной знал его имя, и когда тот призывал его, он шел к нему и делал это с великой радостью...
...Знания обжигали его мозг, будучи сладкими и горькими одновременно. Во Вселенной существовало еще немало вещей, которые ему предстояло узнать, бесконечно больше тех, о которых он никогда ничего не узнает. Но эта правда не открывала тщетность всех его попыток, а, наоборот, приводила его в экстаз. Скорее Галактика истощит его, а не он ее. В противном случае его жизнь была бы бесполезной. В своей охоте за знаниями он предпочитал странные факты. Их необычность радовала его, поскольку в этом заключалась их схожесть с ним и друг с другом. Существовали и иные радости. Хотя он и был молчалив, остальные знали его имя и не боялись обратиться к тому душевному человеку, которым он был когда-то. Среди них было двое – один, с которым он делился своими секретами, который радовался, что им командуют; другой – командир. На него он и смотрел сейчас, мысленно благодаря и отмечая сумасшедшую, совершенно невулканскую отвагу, которая привела их в это удивительное место. |