- Можно было обойтись и без откровений... - поморщился монах. - Я не люблю, когда моя маленькая тайна становится известна посторонним людям. Раньше мне бы пришлось убить вас обоих только за то, что вы увидели мое лицо.

  - Но времена меняются... - покачал головой Флей. - Тем более, я уверен, что многоуважаемый Томек пообещает молчать об этом. Ведь так?

   Старик кивнул. Он опустил голову и изучал Дарвея из-под нахмуренных бровей.

  - Значит, это все правда? Призрак действительно существует?

   Монах как можно равнодушнее пожал плечами.

  - Как будто вы этого не знали! Не смешите меня!

  - И вы двадцать лет занимались этим... А почему перестали?

  - Я служил великому магистру Кармиссу.

  - Понятно. Все дело в интригах... - Томек замолчал, думая о чем-то своем.

  - Если вы хотите, чтобы казнь состоялась завтра, то к постройке помоста лучше приступить немедленно, - заметил Дарвей, всегда беспокоящийся о практической стороне вопроса.

  - Мудрая мысль, - похвалил Флей монаха. - Что тебе для этого надо?

  - Мне?! Ничего. Ни я же его буду строить. Главное, чтобы завтра утром нашлась подходящая колода и острый топор.

  - Обеспечим.

  - И еще, я хочу поговорить с пленником перед казнью.

  - Это еще зачем? - встрепенулся маг.

  - Ну... Я всегда с ними разговариваю перед тем как... - Дарвей запнулся и резко провел большим пальцем по шее. - Это такая традиция, обычай. Как монах ордена я имею право выслушать их прегрешения.

   Томек вопросительно посмотрел на Флея. Тот кивнул.

  - Да, обычно все так и приходит. Призрак - это не обычный убийца, как вы понимаете.

  - Хорошо, уговорили. Я лично отведу тебя к нему, - Томек поднялся.

  - Я тоже пойду, - решил Флей. - Есть кое-какие дела... Да и помостом нужно заняться. Дарвей, я думаю, ты разберешься, что к чему...

   Они покинули кабинет. Томек, звеня кольчугой, провел Дарвея по коридору. Они спустились по винтовой лестнице и очутились в подвале. Там, в одной из дальних камер, подальше от остальных заключенных, лежал связанный по рукам и ногам Вейнок. Связали его из боязни, что он навредит себе, а не потому, что опасались побега.

   Старик дал знак воину, охранявшему камеру, и тот послушно зазвенел ключами.

  - О чем вы будете говорить? - спросил он Дарвея.

  - Я еще не знаю. Да это и неважно.

  - То есть как?

  - Любое живое существо имеет право высказаться перед смертью и быть услышанным. Поэтому меня не волнует содержание беседы. Я здесь не для этого.

   Конечно, Дарвей был не совсем честен с Томеком. Его волновал предстоящий разговор с пленником. Он надеялся услышать от него что-нибудь важное, чему маг не предал значение, посчитав обыкновенным бредом сумасшедшего.

  - Странные вы все в этом ордене... - пробормотал старик.

   Он уже собрался уходить, как его плащ зацепился за погнутый штырь решетки. Раздался треск и из порванного внутреннего кармана выпали золотые часы. От удара о пол они раскрылись и отлетели прямо к ногам монаха. Дарвей нагнулся и подобрал их. Часы, благодаря прочному корпусу, остались целы. На внутренней стороне крышки он обнаружил изображение улыбающейся белокурой девочки лет трех. Монах, как ни пытался не смог скрыть своего удивления.

  - Это моя внучка! - сконфуженно выпалил мгновенно покрасневший Томек.

   Старик выхватил часы у него из рук и ретировался.

   Дарвей усмехнулся. Он только что получил еще одно подтверждение тому, что железных людей не бывает. У всех есть свои маленькие слабости.