На другом конце длинного зала виднелся дверной проем, занавешенный одеялом. Из-за грубой коричневой ткани доносились неразборчивые звуки. Края покрывала колыхались, словно от дуновения легкого бриза.

Бесшумно, как барс, Конан крался через зал. Ступавшему следом Энг Шиху казалось, что сапоги киммерийца не касаются подошвами каменных плит пола.

Возле полога варвар остановился и замер. Он вскинул вверх левый кулак, как знак опасности.

С другой стороны полотняной двери раздались голоса. Слова стигийского наречия поразительно громко прозвучали в наступившей тишине.

В течение короткого времени, показавшегося вечностью, оба воина неотрывно смотрели на колеблющиеся одеяло. Позади зловеще мерцал колдовским светом стеклянный шар.

Конан первым вышел из оцепенения и быстро огляделся по сторонам. По звуку шагов трудно было определить количество врагов, и варвар принял единственное решение.

— Шевелись, толстяк, прах тебя побери! — зашипел он прямо в лицо Энг Шиху и сильно встряхнул товарища за шиворот.

Не тратя больше драгоценных мгновений на разговоры, варвар, сломя голову бросился через зал на площадку этажа. По пути он выхватил из ниши легкий светящийся шар и сунул под мышку. Кхитаец изо всех сил старался не отстать. Пока Конан доставал круглый светильник, ему даже удалось обогнать киммерийца.

Друзья еще не успели выскочить через портал, как сзади послышались возгласы удивления, переросшие в воинственные крики.

Покинув зал, беглецы чуть ли не кубарем скатились вниз по винтовой лестнице. К счастью дорогу им освещал стеклянный шар, выплескивая порции желтого света. На нижнем этаже они попали в коридор, который, змеясь, уводил в темные недра огромного дворца. Прижимая к себе волшебный факел, Конан несся по извилистому коридору, ни на миг не замедляя бешенного темпа. За его спиной слышалось сопение Энг Шиха и отдаленный топот множества ног.

Петляя по закоулкам Дворца Ситрисса, друзья обнаружили неприметный проход и тут же юркнули в него. Они оказались в небольшой прихожей перед дверным проемом, прикрытым драпировкой. Изнутри пробивался тусклый свет. Поскольку из-за полога не доносилось никаких подозрительных звуков, а шум погони утих, Конан позволил себе и товарищу короткую передышку. Тучный кхитаец сразу же привалился к стене. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Пот градом валил со лба, и Энг Ших утирал едкую влагу рваным рукавом халата, размазывая грязь по багровому лицу.

Варвар еще немного постоял, вслушиваясь в тишину, потом высунулся из прихожей, положил на пол шар и с силой пихнул его ногой. Сфера покатилась по коридору. Испускаемое ею сияние стало быстро слабеть, пока совсем не растворилось во мраке.

Конан посмотрел ей вслед и повернулся к кхитайцу. Тот стоял, тяжело дыша, сжимая в руке меч, и хмурым взглядом провожал катящийся светильник.

— Он легкий и укатиться далеко, — пояснил киммериец, возвратясь назад. — Это собьет с толку преследователей. Пусть думают, что мы затаились там — вдалеке. И это будет выглядеть естественно так, как мало кто поверит, что мужчина твоей комплекции может бегом покрывать большие расстояния.

Энг Ших зашевелил бровями. Ятаган в его руке чуть дрогнул. Кхитаец явно не находил место для шуток в такой ситуации. А Конан невозмутимо проследовал к двери и рывком отдернул покрывало.

За порогом открылся вид на комнату, похожую одновременно на лабораторию чародея и странную оранжерею. Варвар наморщил нос. Из комнаты шел аромат больше подходящий влажным джунглям, чем каменным палатам.

Помещение освещали шары, подобные тому, что недавно держал в руках киммериец. Один единственный стул возвышался среди множества низких столиков, расположенных по кругу. На них в беспорядке стояли пузырьки и реторты, заполненные разноцветными растворами. На медных подносах лежали кучки сырой земли. Среди коробок и футляров находился керамический горшок, окованный бронзой.