— Простите.

Он отметил не только ее улыбку. Приятный запах пьянил его. Уличные девки обычно так не пахнут, но эта словно только что выскользнула из ванны с лавандовой пеной. Одета она была тоже довольно шикарно для своей породы: бежевые шорты «карго» и клюквенного цвета футболка для беременных с глубоким декольте. Эта одежда скорее подчеркивала ее беременность, чем скрывала ее. Соски размером с большой палец руки выпирали из-под «клюквенной» ткани, которая плотно облегала, как тюль, набухшие шары грудей.

Сжимающие руль ладони Хейтона стали скользкими от пота.

— Я видела, как вы проезжали мимо пару раз, — сказала она, удобнее устраиваясь на сиденьи. — Вам нужно быть осторожнее — это привлекает внимание копов.

Хейтон слишком хорошо разбирался в обстановке. Ничего похожего на домогательство еще не произошло. Если клиент не заговаривал первым, девушки начинали опасаться провокации.

— Копы, да. Не, я не коп, если вы на это намекаете. Я продавец программного обеспечения из Южной Дакоты.

— Круто. Я поняла, что вы не легавый, у вас по глазам видно.

Ее замечание заинтриговало Хейтона.

— Да, ну?

— Конечно. Все чуваки, западающие на беременных телок, похожи друг на друга — в костюмах, на арендованных тачках, немолодые, но в хорошей форме, и в глазах что-то одинаковое.

— Правда?

— Угу. Еще больше я убедилась, когда вы оценивающе рассматривали Трейси.

— Да?

— Та брюхатая нарколыга, на которую вы там пялились. Девушка заглянула в зеркало на защитном козырьке, чтобы поправить волосы. Хейтону нравилась беспечность в ее поведении. — Черт, мужик, держись подальше от этой сучки. Она свихнулась на почве СПИДа и таскает с собой канцелярский нож. Хрен знает, как такая чокнутая дура вообще смогла забеременеть. Обычно у героинщиц происходит выкидыш в середине срока. Эти ходячие куски дерьма смывают ребенка в канализацию, и без капли стыда тут же возвращаются на панель.

Грубая речь слетала с ее губ настолько легко, что Хейтон даже не поморщился. И она сразу же «срисовала» меня, — напомнил он себе.

По выражению глаз, как она сказала.

Наконец, девушка посмотрела на него. Ярко-голубые глаза и лицо чирлидерши, кремово-белое, лишенное изъянов.

О, да. Это был идеальный экземпляр.

— Так чего ты хочешь?

Вот!

— Сколько будет на всю ночь?

Такой запрос, казалось, поймал ее врасплох. Девяносто процентов уличных девок обслуживают клиентов прямо в машинах, обычно оральным способом. Хейтону же был нужен образ, причем устойчивый.

Она пыталась говорить спокойно.

— Черт, мужик. Если меня целую ночь не будет на панели, я же кучу денег потеряю.

— Плачу тысячу, — сказал Хейтон.

Темные, идеальные брови вскинулись вверх.

— Я должна видеть, понимаешь?

Хейтон дал ей рулон. Она пролистала его большим пальцем, как колоду карт, потом сунула в сумочку.

— Ладно. Идем.

* * *

— А в этой дыре довольно мило и прохладно, — сказала она и вздохнула. — Обычно кондиционеры в этом мотеле такое говно.

Хейтон запер дверь на замок и на задвижку. Он уже настолько возбудился ее видом, что мог мыслить лишь фрагментами. Помни. Она — шлюха. Она — преступница. О, боже, какая же она красивая. Просто. Будь. Осторожен… Для своей более чем восьмимесячной беременности она довольно изящно профланировала в ванную.

Быстро.

Да, всегда следует быть осторожным. Он снял нелепый рисунок ламантина, за которым уже повесил полиэтиленовый пакет.