|
– Я слил восемь больших проектов. Один другого интереснее. Из-за некоторых до сих пор ночами просыпаюсь. Вскакиваю, бегу к компьютеру. И смотрю, и пересчитываю до утра. И ничего не понимаю. Такое впечатление… Ты никому, понял? Я закономерность учуял. Чем изящнее решение, тем меньше шансов, что оно на натуре заработает. Будто природа сопротивляется. Вот почему у меня, например, «Рубанок» такой красавец вышел? Да он психопат! Когда выходит на режим, у него срывает механизм торможения. Зверь конкретно идет вразнос. Его даже кодом блокировки не всегда остановишь. Висишь на заборе и щелкаешь как дурак. А он бегает и рубает, сука. Пока от усталости не свалится. Думаешь, я такого результата хотел?! Но я посмотрел и решил: природа нас перехитрила, а мы ее – проигнорируем! Раньше на охрану участка нужно было пять рыл с автоматами? Теперь довольно одной сумасшедшей псины. И в чем проблема? Стоит псина ерунду, жрет чуть ли не помои. Смотрится внушительно, живет долго. А главное, пока враг на объект не полез, собачка – умная, пушистая и ласковая. – Только страшная до усеру, – ввернул Павлов. – Так и было задумано. Это собака для волевого и сильного хозяина. Способная перехватить и убить волевого и сильного врага. Что ты хочешь, она без брони держит пять-шесть пуль из пистолета. А уж в броне… – Хочешь правду и ничего кроме правды? «Рубанок» твой ненаглядный – просто сухопутная акула, извини, пожалуйста. Рыба волосатая. Скажи честно – зачем ты ее спроектировал? И чего ты с ней так носишься до сих пор? – Тебе рыжики зачем понадобились? – вопросом ответил на вопрос Шаронов. – Геморроя не хватало на толстую задницу? – Хотел выпендриться, – признался Павлов. – Сделать, как никто на свете. – А я что, хуже тебя? Думаешь, ты один такой… пижон? Я тоже. Сделал. Как никто. Эксперты из министерства натурально задрожали, когда им модель вывели. Бондарчук сказал, «обкатка танками», которую он солдатом проходил, – фигня и детский сад по сравнению. Ощущения, сказал, будто стакан адреналину тяпнул. Вот как можем! Если хочем. – Ну, и что же мне теперь?… – спросил уныло Павлов, – Больше не выпендриваться, – посоветовал Шаронов. – Слушай, не убивайся так. Подумаешь, слил проект. Со всеми бывает. Я же говорю – восемь раз у меня! Худший показатель в отрасли! Рекорд! И ничего, работаю, на членкора нацелился! – Я просто очень хотел, чтобы получилось… – Павлов оглянулся на Бориса. – Ну скажи – красиво! – Вот только лапы задние ампутировать… – …А какой уют такой котяра должен создавать в доме! – Если мебель цела останется… – …А дети, они же просто в восторге будут! – Когда от нервной икоты отойдут… – Да пошел ты! Далеко и надолго! – то ли прорычал, то ли прохрипел, наливаясь кровью, Павлов. – К тискам, капканам и рубанкам! К пассатижам своим! – Пошутить уже нельзя, – миролюбиво сказал Шаронов и действительно – пошел. – И сам ты пуфик с лапками! – крикнул Павлов ему вслед. – Шариков! Полиграф Полиграфыч! – Абырвалг! – отозвался через плечо Шаронов. Дежурный, видимо, перетрусив, вооружился шваброй, залез в клетку к «единичке» и теперь делал вид, будто там прибирает. Шаронов, проходя мимо, издал негромкий противный вой, от которого мелко затряслись оба – и дежурный, и кот. – Нет, вы только поглядите, и это – без пяти минут член-корреспондент! – возмутился Павлов. |
