Должно быть, приятное разнообразие после здешней снобской жрачки, подумал Даффи. Всё это было очень похоже на Вика: быть немножко там, немножко здесь, несмотря на брак. Возможно, это приятно щекотало ему нервы: поцеловать на прощание вторую жену и улизнуть на тайное ночное свидание с первой. Может, это позволяло ему почувствовать себя проползающей сквозь огонь саламандрой.

Он управлялся со своей семейной жизнью, словно жонглёр, так ли он поступал и с финансами?

— Ты по-прежнему содержишь прачечные? — внезапно спросил Даффи.

— А что такое? У тебя какие-то жалобы?

— Да нет… просто ты сказал… ладно, забудь, — вряд ли это было основное его занятие. — А салоны видеопроката?

— Я не обязан отчитываться, Даффи, как ты думаешь?

— А что насчёт остальных, есть у них работа?

— Ты имеешь в виду, платят они мне за постой или так, нахлебники? — в голосе Вика слышалось раздражение.

— Да нет, просто любопытство. Вот, например, эта Салли, чем она зарабатывает на жизнь? Она что, тоже торгует недвижимостью?

— Вопросики у тебя как у настоящего коппера. А может, просто как у лондонца. Мы здесь, в деревне, такие вопросы не задаём. Ты что, имеешь на неё виды?

— Может, и так, — сказал Даффи. Тогда, по крайней мере, ей не придётся далеко ходить, чтобы продырявить ему шины.

— У её папаши есть кое-какие деньжата. Когда ей было что-то около двадцати, она выскочила замуж и кое-что получила. Она вроде как имеет дело с искусством. Продаёт какие-то абстрактные рисунки, если ты в курсе, что это такое. Не спрашивай, сколько она за них получает, я ни одного не покупал.

— Вот бы не подумал, что она умеет рисовать. — На самом деле, он не подумал бы даже, что она в состоянии ровно держать карандаш.

— По правде говоря, она и не умеет. Это как-то называется.

— Что именно?

— Неумение рисовать. Понимаешь, рисуешь собаку, а получается обезьяна. В определённых сферах это называется как-то по-учёному.

— Понятно. А что с Бел?

— А что Бел? Ты хочешь посмотреть состояние её банковского счёта?

— Нет. Просто подумал, может, она тоже скучает по прежним временам.

— По съёмкам? Вряд ли. Она сейчас всецело занята лошадьми. Ну и Никки, конечно. Кстати, Даффи, мои поздравления.

— Всегда пожалуйста.

— С ложками — это хорошая работа. В самом деле хорошая. Нанимаешь детектива присматривать за своей гостьей, и после того, как её похищают и чуть ли не насилуют, он вырывает признание у твоей же собственной дочки, что она подбросила служанке какие-то грошовые ложки. Нет, правда, Даффи, как тебе это удалось? Заламывал руки-ноги? перекрывал кислород? может, иголки под ногти?

— Понимаю, о чём ты. Я сказал, что на ложках остались её отпечатки.

— Всё тот же старый блеф?

— Он по-прежнему работает.

— Со мной это никогда не работало.

Даффи подумал об угрожающих звонках от «Лэски и Лежюна».

— Нет, не работало. Кстати, если Никки захочет иметь перчатки, я бы, на твоём месте, насторожился.

— Так к чему мы пришли, Даффи? Хватит уже об игрушечных преступлениях.

— Что ж, машина доказывает, что тут дело не в одном только Джимми, верно?

— Если только это не была белка.

— Если только это не была белка. Таким образом, если мы допустим, что Джимми арестован правильно, значит, у нас остаётся кто-то неизвестный. Если же Джимми забрали зря, у нас всё равно остаётся неизвестный. Ну и, конечно, нельзя исключать, что мы имеем двух различных неизвестных, и это совпадение.