Дамиана, казалось, позабавило сказанное Даффи, но смеха так и не последовало. Он повернулся к Салли и сказал:

— Может, придётся ползти на коленках к твоему папаше.

Она не ответила, и он, повернувшись к Даффи, спросил:

— Какие-нибудь предположения?

— Сколько вы должны?

— Около восьми.

— Бог ты мой. А сначала задолжали сколько?

— Пятнадцать.

— Ничего себе. Значит, — педантично продолжал Даффи, — выплатили вы семь.

— Около того.

Семь. Шесть да ещё одна. Три раза по две — шесть. Всё верно, подумал Даффи.

— И кто из вас употребляет?

Дамиан и Салли переглянулись.

— Понятно, оба употребляли. Поровну, значит?

— Нет, сказала Салли, — почти всё я.

— Я нюхаю только когда играю в снукер, — заискивающе проговорил Дамиан, — это здорово успокаивает нервы. Перестаёшь, прицеливаясь, дёргать головой — вот как вы сейчас, мой дорогой Даффи. Начинаешь видеть возможности, которые прежде не замечал. Та позиция — через весь стол в боковую лузу — её без маленького допинга и не заметишь.

Это была последняя попытка Дамиана приободриться. Даффи неумолимо продолжал.

— Значит, почти всё употребляет она, вам достаётся небольшое подспорье, чтобы вы лучше играли в снукер. Но покупатель-то вы?

— Ммм.

— Что ж, на их месте, я бы взялся сперва за вас, вытянул бы из вас все жилы, а уж когда они поймут, что взять с вас больше нечего, вот тогда настанет её черёд.

— Я хотела продать «датсун», — сказала Салли, — а они его взорвали. Короче, сами себя лишили выгоды.

— Они куда более охотно лишат вас носов и ушей, — кровожадно проговорил Даффи.

— О боже, — сказал Дамиан, — боже, боже, боже.

— А о чём мы вообще здесь толкуем? — спросил Даффи. — Какой у вас ассортимент?

— Да бог с вами, только кокс, — в голосе Дамиана слышалось раздражение. К другому я бы и не притронулся. И вообще, — с ненужной поспешностью умывая руки, добавил он — я брал не для себя, а для неё.

Ну конечно, подумал Даффи. Она клиент, а ты всего лишь посредник. Она забирается на бильярдный стол и стаскивает трусики, а ты всего лишь невинный парень с кием. Она с твоей подачи прокалывает шины моего фургона, а ты в последний момент линяешь — вдруг кто-то увидит. Она идёт ко дну, тебе удаётся выплыть, но не будь таких, как ты, она вовсе бы не стала тонуть. Ну, давай, попробуй-ка это; я? — нет, я сейчас не в настроении. Постель? Тебе нечем предохраняться? Да брось, рискнём, не будь занудой. Ещё рюмку? А может, и две? Я — нет, я не буду. Я за рулём. А потом Дамианы этого мира исчезают, а такие, как Салли, становятся наркоманками, матерями-одиночками, алкоголичками, женщинами с искорёженной судьбой. И если можно было что-то сказать в пользу сурового бандитского правосудия, так это что оно с равной неумолимостью карало и Дамианов, и Салли.

— Значит, вы начали с пятнадцати. Как это вы допустили такой должище?

— У них такая милая кредитная система, — с энтузиазмом начал Дамиан — и остановился.