Через несколько дней, размышлял я, у меня не будет никаких хлопот. Слышал кто-нибудь о революции сытых людей?

Я долго изучал карты, а команда тем временем работала на палубе, поправляя такелаж и паруса и просто принаряжая судно перед выходом в море. И по мере того, как все очевиднее становилась красота корабля, все заметнее вырастала гордость команды за него.

На третий день я стоял на палубе, и тут мимо прошел матрос, о котором я наводил справки. Я остановил его — кое-кто на палубе слышал это.

— Пайк!

Он четко повернулся лицом ко мне.

— Начиная с сегодняшнего дня, вы — офицер. Будете командовать палубными работами и управлять парусами. Докладывать будете мне — и только мне.

— Есть!

— Корабль — это наш дом, Пайк, а также наша крепость и наше убежище. Я хочу, чтобы именно так к нему и относились. И если наступит время, когда нам придется проплыть через игольное ушко, я хочу, чтобы он был к этому готов. Вам понятно?

— Я это сделаю. Он будет готов, капитан!

На пятый день мы вышли из гавани и легли на курс, ведущий к берегам большой земли на западе, но я выбрал маршрут, который уведет нас далеко в море, минуя Гаспе.

Кто бы ни был тот пират с рукой-клыком, я с ним не ссорился. У него своя дорога, у меня — своя, и моя ведет к Земле Рэли.

Три дня ветер держался попутный, погода нам благоприятствовала, и мы шли ходко, не видя ни земли, ни корабля — и не стремясь к этому. Я намеревался пройти подальше на юг, поближе к своей цели, и, при случае — встретить испанский корабль.

На шестой день в утреннюю вахту раздался крик:

— Парус!

Я осмотрел его, воспользовавшись подзорной трубой, найденной на борту. Это оказалась небольшая рыбачья лодка — на борту, несомненно, ничего, кроме трудолюбивых рыбаков и их улова, а таких людей я грабить не собирался.

— Прежний капитан не раздумывал бы, — угрюмо заметил Хандсел. — Про него говорили, что он ничего не упустит!

— И зря терял время, — кратко ответил я, — судя по тому, что у нас в трюмах.

Дважды за следующие несколько часов мы видели суда. Первое оказалось такой же рыбачьей лодкой, второе — небольшим исландским кораблем. После того, как исландцы помогли мне, я вовсе не хотел отблагодарить их, ограбив судно, которое могло принадлежать какому-нибудь другу Торвальда.

Теперь мы шли ближе к берегу. Это опасно, что было мне отлично известно, но я полагал, что в большинстве своем испанские корабли продвигаются на север вместе с могучим теплым потоком, который течет вдоль берегов Америки почти до широты Земли Рэли, где они поворачивают на восток, к Испании.

Пока что мы находились намного севернее, но ведь всегда есть какой-то шанс…

Рядом со мной появился Пайк.

— Капитан, — заговорил он вполголоса, чтобы только мне было слышно, — вон там за островом — корабль. — Он указал направление кивком. — Там, за деревьями. Вы видите?

— Да.

Я навел туда подзорную трубу и увидел судно ясно — вернее, самые топы его мачт, едва возвышающиеся над деревьями на низком песчаном острове. Этим мачтам следовало бы изрядно торчать над деревьями, и у меня появились кое-какие мысли на этот счет.

— Ну-ка поглядите, Пайк. Что вы скажете об их мачтах?

Он посмотрел в трубу, потом повернулся ко мне.

— Они спустили стеньги, капитан. Не знаю, что это за судно, но они спустили стеньги, чтобы их видно не было. По какой-то причине им пришлось остановиться.