— А только так, Катюша, только так, — ответил дед. — Вот когда немец на нас попёр, что товарищ Сталин сказал? Что вступая в войну с немцами, мы не просто погоним гадов со своей земли, а еще поможем всем европейским народам, попавшим под иго фашистов. И помогли! А включи телевизор, сколько нам в этих Европах сейчас спасибо говорят? Вот то-то и оно. А если бы мы им при этом еще и должны были?

Катя хмыкнула. За разговором они добрались до края пляжа. Дальше начинались заросли, сильно прореженные артобстрелом, и ступать приходилось особенно осторожно. Из земли торчали куски металла, срезанные корни деревьев и недобитые зомби. Точнее, даже не столько зомби, сколько ошметки, которыми бы и сборщики мертвецов побрезговали, но они всё еще шевелились и клацали челюстями. У кого они оставались, конечно. Один такой чуть было не схватил Катю за ногу. Девушка с тихим вскриком отскочила, а дед одним ударом приклада упокоил мертвеца окончательно.

— Вот так вот, — продолжал дед. — Бдительность утрачивать, конечно, не следует. Теперь такие времена, сходу и не поймешь, кто враг, а кто нет, а всё-таки вот что я вам скажу: доброе дело обязательно вернется.

— Ну да, — проворчала Катя. — Тапочки вернулись. Но хотелось бы чего-то посущественнее.

— Не всё сразу, Катюша, не всё сразу, — дед покачал головой. — Вы письмо-то не потеряли?

— Не-а.

— Ну и молодцы. Вот его доставите, и будет посущественнее.

Катя неуверенно кивнула. Кирилл нахмурился. Какое-то время он пытался уловить, что именно ему так резануло слух, и одновременно поглядывал по сторонам и под ноги. От дороги их скрывали заросли. С одной стороны, никто оттуда их не мог увидеть, но, с другой, и они не видели, что там происходит, а уже привычное ворчание нет-нет, да и проносилось в воздухе.

— Погоди, дед, — сказал Кирилл. — Что значит «доставите»? Ты что, опять куда-то от нас намыливаешься?

— И вовсе не намыливаюсь, — ворчливым тоном возразил дед. — Просто собираюсь пристроить вас и сплавать обратно.

— За каким лешим?!

— А какого найду. Там еще немало наших людей осталось. Надо проверить, как они там. Может, помощь кому нужна. Да и что затевают мертвяки, тоже разведать не помешает.

— Полагаю, это и так ясно, — подала голос Кристина. — Они блокируют выход их города. Ну и перерабатывают беженцев на новых зомби.

— Из пушек? — хмыкнул дед. — Нет, Кристинка, ты, конечно, права, город они блокируют, но только по беженцам из пушек палить — это как по воробьям. Шуму много, а толку мало. Что-то они еще затевают!

— Дед, не дури, — сказал Кирилл.

Катя его активно поддержала, хотя и сделала это в куда более тактичных выражениях. Кристина переубеждать деда не пыталась, но, судя по взгляду, полностью разделяла позицию бывшего курьера. Они спорили больше получаса — всё то время, что шли через заросли — и каждый остался при своём мнении. Дед возвращался, хотя и согласился ограничиться разведкой вдоль берега. Как вовремя ввернула в разговор Кристина: «от разведки не будет проку, если разведчик не вернется».

— Справлюсь, — в который раз отвечал дед.

— Не уверен, — проворчал Кирилл.

— А вот не каркай под руку, — строго оборвал его дед. — Вернусь самое позднее к утру. Встретимся на причале.

Он кивком указал вперед. Далеко в залив выдавался бетонный причал. На нём не было никого и ничего. Проход к причалу раньше был огорожен забором, но снаряды так основательно его проредили, что живые успели миновать забор и только потом — увидев вырванную с мясом секцию — заметили, что он тут вообще был.