— Как у нас с керосином или на чем он там летает? — спросил лидер китайца.

— До Киева и обратно и так два раза, — уверенно ответил тот.

— Хорошо, договорились, только если что пойдет не так, говори сразу, не тяни до последнего момента.

Китаец встал, одернул свою невообразимую курточку, больше всего напоминавшую летний вариант телогрейки, и по военному четко козырнул своему новому командиру.

— А ты ходя не прост, — заметил наемник, — в армии успел послужить.

— Со стороны видал, — сказал чистую правду майор. На самом деле, он видел армейцев только издали на совместных маневрах. Сам он с юности работал в разведке.

— Пять минут отдыха и начинаем разбирать все, что нам Кречет с вертолета скинул, — сурово распорядился Фунтик и, подавая подчиненным личный пример, удобно развалился на двух ящиках, задрав ноги в небо. Отдыхать, так отдыхать, черт побери.

Герду фон Тиссен трудно было разбудить ранним звонком. Каждый день она вставала в пять утра. И когда в половине седьмого ей позвонил торговый атташе немецкого представительства в Клайпеде, он уже просматривала деловые бумаги.

Были вещи в мире, которые она не знала, были и такие, о которых и не хотела знать. Истинная роль в мире ее собеседника не представляла для Герды тайны. Тео Стальшимдт являлся резидентом немецкой разведки в независимой Прибалтике. Хотя разговор и велся по прямому телефону, собеседники изъяснялись намеками на тот случай, если их разговор слушает какое-нибудь любопытное ухо.

— Если бы Вы сегодня около девяти часов вылетели самолетом на один из киевских аэродромов, то вполне возможно, что у великой Германии появились бы дополнительные козыри в вечной игре за власть и место под солнцем.

Конечно, какой воспитанный джентльмен скажет девушке средних лет, что собирайся-ка ты подруга в дорогу, покрути своими чудными бедрами перед старым приятелем, помирись с ним и будет твоей стране счастье. А если ты у него еще и секретный секрет выведаешь, так вдвойне.

Герда посмотрела на себя в зеркало. Не красавица, но обаятельная, сделала она вывод. Ехать, так ехать. Она решительно пододвинула к себе ежедневник и стала перекраивать расписание на месяц вперед, перенося то, что можно перенести, совсем отменяя то, чем можно пренебречь и перепоручая срочные дела своим помощникам. В восемь она села за руль своего «БМВ» и отправилась в аэропорт.

Первым подлетающий вертолет заметил дежуривший на крыше Микола. В принципе, часовой нам был явно не нужен, но с присвоением офицерского звания и получением орденского банта у Миколы в голове что-то перемкнуло. Он хвостиком бегал за Волком, наводил справки, до каких лет можно поступить в офицерское училище, и в каком звании его оттуда выпустят, если он уже младший лейтенант. Мне смотреть на это было скорбно. Как меняет человека одна строчка в анкете. Был лихим сержантом, а стал робким офицером. Дядька Семен смотрел на него сочувственно и приговаривал: время все лечит. Как говорили древние, времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Устойчивый северный ветер вносил в нашу жизнь постоянство и радиоактивную пыль. Вот он ветер времени, начинающий все и все заканчивающий, возвращающий все на круги своя.

Слаб оказался северный ветер против вертолетного винта. Взметнулся вихрь, и тугая волна горячего воздуха раскидала пыль.

Нам стесняться было нечего, работали мы, как папы Карлы. Полторы тонны груза лежало на вертолетной площадке, каждым своим килограммом доказывая этот факт. Я вспомнил наш милый вчерашний вояж по подземельям центрального корпуса и передернул плечами.

Панда так и не просыпался. Волк ведь в прошлый раз тоже очень долго спал. Очевидно, вода из родника замыкает организм в себе, перестраивает его работу на восстановление за счет внутренних резервов.