|
Но это было невозможно. Фаллю всегда был там, и глаза его все больше проваливались. И эта беспрерывная качка, жизнь без горизонта. Потом мы увидели скалы. Можете вы себе представить, что это продолжалось три месяца? Ну так вот, вместо того чтобы вылечиться, я заболел еще больше. Только теперь я отдаю себе отчет в том, что это была болезнь. Я ненавидел капитана, меня ужасал этот уже старый человек, который держал взаперти Адель. Я боялся вернуться в порт, боялся потерять ее навсегда. В конце концов он стал казаться мне каким-то демоном, злым духом, который один наслаждается этой женщиной. Когда мы подходили к порту, корабль маневрировал неудачно. Матросы с облегчением спрыгнули на землю, бросились в кабаки. Я хорошо знал, что капитан ждет ночного безлюдья, чтобы вывести Адель. Я пошел в свою комнату к Леону. Там у меня были старые письма, фотографии моей невесты, и я сжег их. Я вышел. Я вожделел Адели. Повторяю: вожделел. Разве она не говорила, что по возвращении Фаллю женится на ней? По дороге на судно я столкнулся с одним человеком... - Ле Кленш тяжело упал на подушку, лицо его сморщилось, словно от невыносимой боли, и он прохрипел: - Да ведь вы теперь сами знаете. - Да, с отцом Жана Мари. Траулер был у пирса. На борту оставались только капитан и Адель. Он должен был вывести ее. Тогда... - Замолчите! - Тогда вы сказали человеку, который пришел посмотреть на корабль, где погиб его сын, что мальчишка убит. Верно? И пошли вслед за ним. Вы спрятались за вагон, когда он подошел к капитану... - Замолчите! - Преступление совершилось у вас на глазах. - Умоляю вас! - Вы присутствовали при этом. Поднялись на борт. Выпустили женщину... - Я уже перестал желать ее. Снаружи раздался громкий рев сирены. Дрожащими губами Ле Кленш произнес: - "Океан". - Да. Отходит во время прилива. Они замолчали. До них доносились все звуки, раздававшиеся в больнице. Слышно было, как осторожно толкают каталки к операционной. - Я уже перестал желать ее! - отрывисто повторил радист. - Слишком поздно. Снова молчание. Потом раздался голос Ле Кленша: - И все-таки теперь я так хотел бы... - Он не смел произнести слово, которое вертелось у него на языке. - Жить? И Ле Кленш заговорил: - Выходит, не понимаете? Я сам не понимаю. Все это происходило не здесь, а где-то в другом мире. Когда я вернулся сюда, я все понял. Послушайте. Там была эта черная каюта. Мы бродили вокруг нее. И ничего другого не существовало. Я хотел слышать, как она повторит еще раз "мой большой мальчишка". Не могу даже рассказать, как все произошло. Я открыл дверь. Она ушла. Там на набережной был человек в желтых ботинках, который ждал ее, и они бросились друг другу в объятия. Я проснулся - это самое подходящее слово. И с этих пор не хотел умереть. Но вот пришла Мари Леоннек вместе с вами. И Адель с этим мужчиной... Но что вы хотите от меня услышать? Уже слишком поздно, не так ли? Меня отпустили. Я пошел на траулер, взял револьвер. Мари ждала меня на набережной... Она не знала. Кто способен понять все это? Я выстрелил. Мне понадобилось немало минут, чтобы решиться. Из-за Мари Леоннек, которая была здесь. |
