– Нет.

– Значит, должны остаться следы. Идемте.

– Прямо сейчас? – спросил Полонья. – А разве не нужно вызвать бригаду криминалистов?

Колдмун непонимающе посмотрел на него. На то, чтобы вызвать группу экспертов-криминалистов, уйдет не один день с бумажной волокитой и прочими задержками. За это время все следы улетучатся.

– Да, прямо сейчас. Между прочим, к этому уступу легко подняться справа, вот отсюда.

Колдмун пошел первым, остальные двинулись следом с неохотой. С большой неохотой. Это начало порядком раздражать Колдмуна. Когда они достигли основания утесов по другую сторону каньона, откуда по гребню скалы можно было добраться до уступа, Лапойнт вдруг заявил:

– У меня больное сердце. Не возражаете, если я останусь внизу?

Колдмун окинул его взглядом. Лапойнт вовсе не был похож на человека с больным сердцем.

– Хорошо. – Он посмотрел на Уилкокс. – А у вас со здоровьем все в порядке?

Женщина тоже выглядела обеспокоенной.

– Я могла бы остаться с капитаном Лапойнтом. Кажется, это довольно опасно.

Колдмун оглянулся на широкий пологий склон и покачал головой:

– Ваше дело. А как вы, Полонья?

– Я в порядке.

Они начали подъем и быстро добрались до песчаной площадки с отчетливыми отпечатками ног, за два дня слегка заметенными ветром. Следы принадлежали одному человеку. Но они были слишком расплывчатыми для хорошего слепка. Колдмун сделал несколько снимков и двинулся дальше. Слой трубочного камня проступал все сильнее, и наконец они уперлись в огромный обломок скалы, упавший сверху. За ним оказалась еще одна песчаная площадка со множеством следов. Колдмун сфотографировал и их, потом присел на корточки рядом с обломком и вгляделся в обнажения трубочного камня по другую сторону каньона – отличная точка для наблюдения.

– Здесь и сидел наш стрелок, – сказал он, осматривая скалы в поисках других улик: волос, ниток, окурков.

– Никаких сомнений, – согласился Полонья и тоже огляделся. – Эй!

Колдмун обернулся. Полонья наклонился к застрявшему в песке предмету. Колдмун подошел ближе. Вот она, гильза.

– Ух ты! Давайте сначала сфотографируем эту штуковину.

– Правильно.

Колдмун сделал ряд снимков с разных сторон, потом поднял гильзу пинцетом с резиновыми накладками и опустил в пробирку.

– Отличная работа, напарник, – сказал он, радуясь, что именно Полонья совершил это открытие. Возможно, оно вызовет у агента больше интереса к делу, чем тот проявлял до сих пор. Во всяком случае, Колдмун высоко ценил молчаливость этого парня. Болтающий без остановки напарник был бы сущим кошмаром.

– Спасибо.

– А где живет этот Раннинг?

Полонья пожевал губу.

– Сейчас узнаем.

18

Д’Агоста осторожно втянул носом воздух. Что правда, то правда – он постепенно привыкал к вони в музее.

– Мы должны забрать всю эту штуку, – сказал он Картрайту, показывая на дверь морозильника. – Это улика.

– Ни в коем случае! – воскликнул Картрайт. – То, что здесь хранится, нельзя размораживать. Слоновьи шкуры держали в замороженном состоянии больше ста лет!

– Мне очень жаль, – ответил д’Агоста. – Но нам придется установить оцепление вокруг этой двери, и как можно скорее. Вы можете перевезти свои запасы в другой морозильник?

– Каждая шкура весит больше тонны.

Картрайт повернулся к одному из сотрудников, стоявшему по ту сторону коридора.