– Отсюда можно выйти, минуя лавку?

– К сожалению, нет.

– Может быть, вы привели за собой "хвост"?

– Не исключено. Вы тоже могли, кстати. Журналисты всегда привлекали внимание ХАДа. Я приняла все меры предосторожности, а благодаря чадре моя задача упрощается. Женщин оберегают здесь весьма ревниво, и даже хадовцы не посмеют прилюдно заглянуть под чадру.

Она отвела затвор Макарова. Медным отсветом блеснула латунная гильза патрона, посылаемого в ствол. Затвор зловеще щелкнул, возвращаясь на место. Чувствуя, что у него перехватило горло, Малко не в силах был отвести глаза от красного пятна света над ними. Чтобы разрядить напряжение, он попросил Биби Гур:

– Расскажите мне еще о Селиме Хане, о его связях с правительством...

– ХАД не очень его жалует, – начала она. – Там считают, что от него можно ждать какого угодно подвоха, но он – неприкасаем, ибо представляет для них самую яркую фигуру среди перебежчиков, которой можно похвастаться перед иностранцами. Те личности, что отираются в ресторане "Кибер" или гостинице "Кабул" – не более чем жалкие главари шаек, насчитывающих едва ли сотню человек. А у Селима Хана – настоящее войско с танками и артиллерией. Кроме того, он – племенной вождь, его отец служил Королю, а здесь этому придается большое значение. Беда в том, что он страдает манией величия. Немногим более года назад он сделал даже попытку захватить власть.

– Как именно?

– 30 ноября 1987 года в здании Политехнического института собралась Лойя Джирга для выборов президента. Селим Хан пытался прорваться со своими бойцами через военные заставы. Он хотел выставить свою кандидатуру, но ХАД воспротивился. Произошло кровопролитное сражение, и обе стороны потеряли много людей убитыми. Тяжело раненного Селима Хана перевезли в армейский госпиталь. Министр внутренних дел Гульбзи послал отряд десантников, чтобы там его и прикончить. Но шурави оказались проворнее. Из советского посольства за ним прислали машину и перевезли его в штаб 40-й армии.

В тот же вечер его забрал военный самолет и переправил в Москву. Там его вылечили, и через три месяца он возвратился в Кабул. Шурави сказали Наджибулле, что с головы Селима Хана не должно упасть ни единого волоса, что, вдохновляясь его примером, и другие участники сопротивления могут решиться перейти на сторону правительства. Президент подчинился, но ХАД сделал все же попытку убить Селима Хана. Его дом был обстрелян ракетами, много людей погибло и на сей раз.

Красный свет по-прежнему горел. В горле у Малко першило от пыли и он вовремя подавил приступ кашля. Биби Гур между тем продолжала:

– Здесь Селим Хан встречается, помимо посольских, с одним из единомышленников русских.

– Кто же это?

– Некий Элиас Маврос, греческий журналист.

– То есть?

– Он настоящий журналист, но коммунист по убеждениям и не скрывает их. Живет безвыездно в Кабуле. Я убеждена, что он работает на шурави.

Образ сказочного витязя в белых ризах, служащего ЦРУ, все более тускнел... Слишком много свидетельств, не лестных для Селима Хана. Малко все яснее сознавал, что не очень порядочно ведет себя по отношению к ЦРУ. Мягко выражаясь...

Красная лампочка погасла!

Испустив радостное восклицание, Биби Гур с просветленным лицом поднялась с места. Малко последовал ее примеру. Сзади послышался скрип, дверь, ведущая в лавку, стала открываться.

– Идемте! – сказала молодая афганка. Она подобрала чадру и начала надевать ее.

Ткань не успела еще соскользнуть с ее головы, как дверь резко отодвинули. Трое усатых, плохо выбритых мужчин в костюмах без галстука ворвались в убежище. Каждый из них держал в руке пистолет. Один схватил в охапку Биби Гур, запутавшуюся в складках чадры, а двое других набросились на Малко, нанося ему удары рукоятками пистолетов.