Танк, по которому ты стрелял, я с Василием у немцев угнал. И не подбил ты его, я сам в лес съехал. Давай я к нему вернусь. Как полезут немцы, я из танка их и шарахну, а потом и гусеницами можно подавить. Только ты по мне не стрельни.
Сержант слушал меня, широко раскрыв от удивления глаза и недоверчиво покачивая головой.
– Ты не контуженный, часом?
– Хочешь – верь, не хочешь – не верь. Только что ты теряешь? Я не твой подчиненный, а приказ тебе был – продержаться до подхода наших.
– Иди тогда.
Я побежал к лесной опушке и – по лесу – вдоль шоссе. С собой прихватил пистолет – кто его знает, может немцы уже до танка добрались. Нет, вот он стоит, как мы с Васькой его и оставили – люки открыты. Черт! Я же замок от пушки снял и забросил. Припомнить бы только – куда? Так, надо повторить последние действия: снял замок, высунулся из люка, размахнулся и швырнул его в кусты. Значит, искать надо в тех кустах.
Я бросился к зарослям, встал на четвереньки и руками стал обшаривать высокую траву и землю под кустами. Да где же он? Я аж вспотел от напряжения. Пальцы наткнулись на
металл. Нашел! Правда, грязноват. Ничего, в танке ветошь есть, оботру.
Я взобрался в башню, обтер ветошью замок, поставил его в казенник, попробовал закрыть и открыть. Работает. Вытащил из боеукладки снаряд, загнал в ствол, проверил – заряжена ли лента в спаренный с пушкой пулемет. Вот теперь я к бою готов. Плохо только, что один и помочь некому. Мне бы сюда механика-водителя, дали бы немцам жару. Гусеницами, огнем и маневром можно было бы значительно проредить немецкие цепи.
Я выбрался из танка и, прячась за деревьями, вышел к дороге. Немцы были от меня метрах в двухстах – явно готовились к атаке. Как поднимутся, выведу танк и – прямой наводкой из пушки. Помнить только надо, что на дорогу выезжать нельзя, иначе помешаю стрельбе сержанта.
Ну вот, дождался. Немцы поднялись и пошли в атаку. И мне пора.
Я залез в танк, закрыл люк, завел мотор, развернулся на месте и вывел его к дороге. Двигатель глушить не стал – перебрался в башню, сел на место командира и приник к прицелу. Близко они, в прицел даже пуговицы разглядеть можно.
– Огонь! – скомандовал я себе и нажал на педаль спуска. Выстрел! Я соскочил с кресла, схватил новый снаряд, загнал в ствол. Прицелился… Выстрел!
Немцы явно растерялись, залегли. И было от чего. Из леса выползает немецкий танк и начинает стрельбу по своим же.
С немецкой позиции выстрелили вверх зеленой ракетой, явно пытаясь привлечь мое внимание – мы же свои, куда же ты, мол, стреляешь. Я же прошелся по залегшим цепям из спаренного с пушкой пулемета. Щедро прошелся, на всю ленту. Затем открыл люк и выбросил снарядные гильзы, что путались под ногами. Ничего, сержант, мы еще повоюем.
Пересел на место водителя, решив пройтись по немецким позициям и гусеницами додавить живых. Но не успел включить передачу, как раздался мощный удар в корму и двигатель заглох. Удар был настолько силен, что на мгновение я потерял сознание.
Очнулся быстро. Из моторного отсека валил дым, потрескивало разгорающееся пламя. |