— Крошка Цахес, это кто? — поинтересовалась Вика, убирая постель.

 — Наша новая заведующая. Ее так Маркуша прозвал.

 — Хорошее имечко. А когда ты семьей займешься, ребенком?

 Митя из туалета перекочевал в ванную.

 — Завтра займусь.

 — Слушай, ну это же свинство! Дашка скоро забудет, как выглядит ее папаша.

 — Не забудет, — отозвался Митя. Из ванной послышался звук льющейся воды.

 — Ну нет, этот номер у тебя не пройдет! — тихо сказала Вика. Она подошла к ванной, открыла дверь. Митя мылся под душем за занавеской. Вика быстро разделась, отдернула занавеску. — Куда ты там собирался, муженек? В библиотеку? — она залезла в ванну. — Будет тебе сейчас библиотека!

 В детской заплакала Дашка.

 — Ребенок ревет, — сказал Митя, покрывая тело жены поцелуями.

 — А ты не знал, что все дети в этом возрасте ревут? — спросила Вика, крепко обнимая его. — От тебя вчера духами пахло.

 — Не может быть! Это, наверное, Крошки Цахеса духи. Она ими всю кафедру провоняла.

 — Не ври! — Вика прикусила его за нижнюю губу так, что он ойкнул. — Почему ты все время поздно?

 — Вам же с Дашкой деньги нужны, — Митя стал слизывать капли с ее упругой, налитой молоком груди.

 — Такие деньги нам не нужны.

 — А юг? Кто хотел в августе на юг?

 — Если ты собираешься нас выпихнуть туда с мамой, обломайся! Поедем вместе, понял? А то вся квартира духами провоняет.

 — Что ты городишь? Мне другие бабы не нужны!

 — Нужны, нужны! Всем вам, мужикам, что-нибудь эдакое надо, чего в доме нет! Смотри мне, если узнаю, убью! — Вика застонала от желания. — Ну что ты телишься, возьми меня скорей!

 Через десять минут Митя, накинув Викин халат, выскочил из ванной, зашлепал босыми ногами в Дашкину комнату.

 Ребенок стоял в кровати, взявшись за деревянную спинку, и отчаянно вопил. Митя подхватил дочь на руки, стал успокаивать.

 — Ну что ты, Дашка, не понимаешь, что ли, у мамы с папой любовь-морковь! Ничего-ничего, не переживай, сейчас переоденемся и гулять пойдем.

 Дашка поревела еще немного и успокоилась.

 Митя катил коляску с Дашкой по тенистой аллее Измайловского парка. Ребенок вертел головой по сторонам и теребил привязанные к коляске погремушки. Митя с нежностью смотрел на дочь и вспоминал вчерашний вечер. А ведь Вика была права. Вчера, провожая Настю до дому после кафе, где они просидели больше трех часов, болтая о студенческой жизни, перемывая кости общим преподавателям, которые уже стали для Мити прекрасным прошлым, он не удержался, и поцеловал ее в кабине скрипучего допотопного лифта. Настя отстранилась, посмотрела на него с удивлением и сказала не без иронии:

 — Молодой человек, мы с вами второй раз видимся. Ваше поведение более чем бестактно.

 — Не второй, а третий, — улыбнулся Митя. — Третий.

 — Третий? — удивилась Настя. — Не припомню.

 — Ты хотела показать маме новый купальник, а в ее кабинете оказался нежданный гость.

 Лифт замер на этаже.

 — Черт возьми, так это ты! — Настя рассмеялась. — Свет слепит, я вижу — какой-то мужик сидит. Испугалась дико. Маме скандал закатила — предупреждать надо! Она сказала — ее ученик.