Демьян Бедный. Как 14-я дивизия в рай шла
Поужинавши с попадьёю обильно,
Глядел поп на попадью умильно:
«Кончала б уж ты, мать, своё чаепитие,
Потому как я чувствую в себе наитие».
И так-то поп в мыслях своих распалился,
Ан, тут мужик к нему в горницу ввалился
И, не отдышавшись, забубнил у дверей:
«Иди ко мне, батя, скорей.
Прибилась ко мне утресь старушка,
Убогая побирушка,
Попросилась с устатку — прилечь,
Пособил я ей взобраться на печь.
Бесперечь весь день на печи
она кашлем давилася,
А нынче у неё икотка появилася,
Губами шевелит, чтой-то сказать старается,
Видать по всему — помирать собирается!»
Очухавшись от прилива супружеской нежности,
Завернул поп в епитрахиль,
какие нужно, принадлежности
И пошёл вдоль деревни, огоньками мелькающей,
К старухе, предсмертно икающей.
Как приложил поп старухе к губам распятие,
Пришла старуха в понятие.
Спросил ее батя: «Как звать тебя, сердешную?»
— «Маланьей… Маланьей…
зовут меня… грешную…»
Простерши епитрахиль волосатую дланью,
Стал батя исповедовать «рабу божью Маланью»:
«Повеждь ми, каковы твои дела?
До скольких лет ты свою непорочность блюла
И во браке иль до брака
Лишилася девственного знака?..»
Не дав ему доспрошать до конца,
Перебила старуха святого отца:
«Вот, — прошамкала старая, — вот, как пред богом…
Грешна я, батюшка, во многом…
Но в одном грехе неповинна я,
Хотя жизнь моя была длинная
И двойной бабий век я пересрочила…
Свово девства, отче, я ни разу не опорочила».
Удивился поп этакому чуду:
«Так-таки ни разу не поддалась ты блуду?..
Поборола необоримые желанья?!»
— «Поборола…» — прошамкала Маланья.
Завопил тут батя, привскочивши с места:
«Радуйся, Христова невеста!
Зане уберегла ты себя от греха,
Гряди в объятия небесного жениха!»
Старуха в кашле опять затрепыхалася,
Хрипела, задыхалася,
Потом раз-другой икнула
И ноги протянула.
Зазвонил батя в пору полуночную:
Прибрал-де господь старуху непорочную!
Обрадованная этакою вестью,
Схоронила деревня старуху честь-честью
В церковной ограде у самого придела.
Маланьина ж душа той порой полетела
Туда, где обитает небесное правительство,
То бишь в рай на вечное местожительство.
«Прими мя, господи, Сусе Христе!»
Очутилась Маланья в громадном хвосте
И добралась до райской пропускной будки
На четвёртые иль пятые сутки.
Непорочная Маланья, на свою беду,
Померла в том самом году,
Когда царь, не щадя ни стариков, ни новобранцев,
Гнал их, безоружных и раздетых,
в поход на германцев
И, сколько их ни гибло от пуль и от морозу,
Говорил, что «у нас хватит этого навозу».
А посему у рая, само собою,
От покойников не было отбою.
Апостолу Петру и днями, и ночами
Приходилось вертеть райскими ключами, —
Без того был он дряхлый, крепко состарился,
А тут с пропусками окончательно запарился —
Из будки на всех без толку орёт.
Как пришёл Маланьин черёд,
Апостол так взъерепенился,
Инда рот у него весь запенился:
«Ты чего тут топчешься, бездомная?
Видишь, очередь какая огромная?
Без тебя тут старух всяких вредных в раю…
Больше я старухам пропусков не даю. |