Своевольный оказался.

Родился в понедельник. И знаете – ничего!

Не жалуемся!

Ерунда это все.

Главное – были бы они здоровы, наши детки. Остальное – постараемся. Ведь так?

Я лежала в большой комнате с одной кроватью. Во всем отделении на тот момент нас было трое: я в предродовых муках и две родившие молодые и счастливые женщины. Сейчас бы сказали – девочки. Потому как рожали тогда рано – в 20–22 года. И это не считалось гибелью юной жизни.

Но речь о другом. В моей палате стояла одна кровать – широкая и удобная. Огромное сводчатое окно (здание старинное) с видом на – удивительное дело – единственный в городе православный храм Св. Горазда. У окна находился гладильный стол с утюгом. Родившие мамочки-счастливицы гладили на нем пеленки для своих младенцев и готовы были мне помогать всеми силами. Но я в моменты боли и страданий вообще не хочу ничьей помощи. Лишь бы не трогали, не мешали – и все.

А тут еще врач пришла и советует:

– Чтобы схатки были не такими болезненными, надо делать самомассаж.

– Не надо! – решительно отказалась я.

Какой еще массаж? Мне уже конец приходит, а она массаж.

А над моей кроватью висели какие-то картины. Много каких-то диких картин. Просто непристойных.

На каждой была изображена как бы беременная как бы женщина. Но скорее это было некое инопланетное существо с маленькой головой, паучьими ножками и ручонками и – огромным отвратительным животом. А на спинах у этих якобы женщин имелись какие-то тату в виде разного рода стрелок.

И я, эстет по натуре, думала: за что мне еще и это?

За что я должна смотреть на эти ватманские листы с этими чудовищами?

Мало мне физических страданий, так тут еще и эта пакость?

Над картинами, как оказалось, имелась надпись: «Помоги себе самомассажем!»

Ну, ясное дело: эти наглядные пособия рисовали солдатики, лечившиеся в госпитале. Им велели, они и старались. Как Остап Бендер…

Пусть тот, кто скажет, что это не беременная женщина, первым бросит в меня камень…

В промежутке между схватками, вглядевшись еще раз во все это безобразие, я начала хохотать.

Мои сочувствующие мне мамочки-гладильщицы сказали, что если бы не эти картинки, они бы очень сильно мучались. А картинки как раз очень помогают.

– Ты, – говорят, – три по схеме, как тут нарисовано.

И я, хохоча, терла так, как указано было рукой советского солдата на картинках.

«Когда поют солдаты, спокойно дети спят…» И когда рисуют – тоже… Я, готовясь к очередной схватке, начинала априори хохотать. Но работала по схеме. Так, с хохотом, и родила своего малютку Паньку. И сразу зазвонили церковные колокола нашего храма. Веселье перешло в многолетнюю счастливую радость. Детки мои любимые.

И что интересно: в первые минуты появления на свет в ребенке проступают все фамильные черты. Сразу можно сказать, в кого он пошел. И увидев, уже не забудешь любимое личико.

Много всяких сериальных историй связано с тем, как детей подменили в роддоме. Печально, но это бывает. Но только в том случае, если мать была или под наркозом, или без сознания, или не очень в себе. Может быть, ей не показали ребенка сразу.

Потому что – повторюсь, – увидев ребенка после родов, уже ни с кем его не спутаешь. И каждая рожавшая женщина поймет, о чем я.

Когда я родила младшего сына, буквально через часа четыре родила еще одна мамочка. И тоже сына.

И вот лежим мы с ней, болтаем. Заходит медсестра, приносит нам наших мальчиков. Мне дает ребенка, и я говорю:

– Не, это не мой. Мой вон тот.

Сестричка удивилась (правда, сначала бирочки проверила):

– Такие похожие.