Уноси ж мое сердце в звенящую даль,

         Где кротка, как улыбка, печаль,

         И всё выше помчусь серебристым путем

         Я, как шаткая тень за крылом.

    1857

Бал

         Когда трепещут эти звуки

         И дразнит ноющий смычок,

         Слагая на коленях руки,

         Сажусь в забытый уголок.

         И, как зари румянец дальный

         Иль дней былых немая речь,

         Меня пленяет вихорь бальный

         И шевелит мерцанье свеч.

         О, как, ничем неукротимо,

         Уносит к юности былой

         Вблизи порхающее мимо

         Круженье пары молодой!

         Чего хочу? Иль, может статься,

         Бывалой жизнию дыша,

         В чужой восторг переселяться

         Заране учится душа?

    1857

Anruf an die geliebte Бетховена

         Пойми хоть раз тоскливое признанье,

         Хоть раз услышь души молящей стон!

         Я пред тобой, прекрасное созданье,

         Безвестных сил дыханьем окрылен.

         Я образ твой ловлю перед разлукой,

         Я, полон им, и млею, и дрожу,

         И, без тебя томясь предсмертной мукой,

         Своей тоской, как счастьем, дорожу.

         Ее пою, во прах упасть готовой.

         Ты предо мной стоишь как божество —

         И я блажен; я в каждой муке новой

         Твоей красы предвижу торжество.

    1857

«Ярким солнцем в лесу пламенеет костер…»

         Ярким солнцем в лесу пламенеет костер,

         И, сжимаясь, трещит можжевельник;

         Точно пьяных гигантов столпившийся хор,

         Раскрасневшись, шатается ельник.

         Я и думать забыл про холодную ночь, —

         До костей и до сердца прогрело;

         Что смущало, колеблясь умчалося прочь,

         Будто искры в дыму улетело.