Я и думать забыл про холодную ночь, —

         До костей и до сердца прогрело;

         Что смущало, колеблясь умчалося прочь,

         Будто искры в дыму улетело.

         Пусть на зорьке, всё ниже спускаясь, дымок

         Над золою замрет сиротливо;

         Долго-долго, до поздней поры огонек

         Будет теплиться скупо, лениво.

         И лениво и скупо мерцающий день

         Ничего не укажет в тумане;

         У холодной золы изогнувшийся пень

         Прочернеет один на поляне.

         Но нахмурится ночь – разгорится костер,

         И, виясь, затрещит можжевельник,

         И, как пьяных гигантов столпившийся хор,

         Покраснев, зашатается ельник.

    1859

«Свеча нагорела. Портреты в тени…»

         Свеча нагорела. Портреты в тени.

         Сидишь прилежно и скромно ты.

         Старушке зевнулось. По окнам огни

         Прошли в те дальние комнаты.

         Никак комара не прогонишь ты прочь, —

         Поет и к свету всё просится.

         Взглянуть ты не смеешь на лунную ночь,

         Куда душа переносится.

         Подкрался, быть может, и смотрит в окно?

         Увидит мать – догадается;

         Нет, верно, у старого клена давно

         Стоит в тени, дожидается.

    1862

«Нет, не жди ты песни страстной…»

         Нет, не жди ты песни страстной,

         Эти звуки – бред неясный,

         Томный звон струны;

         Но, полны тоскливой муки,

         Навевают эти звуки

         Ласковые сны.

         Звонким роем налетели,

         Налетели и запели

         В светлой вышине.

         Как ребенок им внимаю,

         Что сказалось в них – не знаю,

         И не нужно мне.