Так над водой младенец, восхищенный

         Луной, подъемлет крик;

         Он бросился – и с влаги возмущенной

         Исчез сребристый лик.

         Дитя, отри заплаканное око,

         Не доверяй мечтам.

         Луна плывет и светится высоко,

         Она не здесь, а там.

    1855

«Прежние звуки, с былым обаяньем…»

         Прежние звуки, с былым обаяньем

         Счастья и юной любви!

         Всё, что сказалося в жизни страданьем,

         Пламенем жгучим пахнуло в крови!

         Старые песни, знакомые звуки,

         Сон, безотвязно больной!

         Точно из сумрака бледные руки

         Призраков нежных манят за собой.

         Пусть обливается жгучею кровью

         Сердце, а очи слезой! —

         Доброю няней, прильнув к изголовью,

         Старая песня, звучи надо мной!

         Пой! Не смущайся! Пусть время былое

         Яркой зарей расцветет!

         Может быть, сердце утихнет больное

         И, как дитя в колыбели, уснет.

    Конец 1862

Шопену

         Ты мелькнула, ты предстала,

         Снова сердце задрожало,

         Под чарующие звуки

         То же счастье, те же муки,

         Слышу трепетные руки —

         Ты еще со мной!

         Час блаженный, час печальный,

         Час последний, час прощальный,

         Те же легкие одежды,

         Ты стоишь, склоняя вежды, —

         И не нужно мне надежды:

         Этот час – он мой!

         Ты руки моей коснулась,

         Разом сердце встрепенулось;

         Не туда, в то горе злое,

         Я несусь в мое былое, —

         Я на всё, на всё иное

         Отпылал, потух!

         Этой песне чудотворной

         Так покорен мир упорный;

         Пусть же сердце, полно муки,

         Торжествует час разлуки,

         И когда загаснут звуки —

         Разорвется вдруг!

    1882

«Как ясность безоблачной ночи…»

         Как ясность безоблачной ночи,

         Как юно-нетленные звезды,

         Твои загораются очи

         Всесильным, таинственным счастьем.