Она задумчиво посмотрела на него. В этом племяннике были черты, которые ей нравились.

— Зеб, на этом ранчо тебе будет предоставлена полная свобода действий, вот только большого капитала у нас не предвидится. Я уехала из Сан-Франциско почти без ничего.

— А у меня вообще никогда не было большого капитала, — сказал он. — Будем справляться.

— Я думала, — сказала Лилит, — что, может быть, окажется необходимым, чтобы ты все свое время посвятил ранчо.

Он засмеялся.

— Ах, вот оно что! Вы с Джули уже ломаете головы вместе: как бы заставить его бросить эту маршальскую службу и осесть наконец?

Зеб посмотрел на них уже серьезно.

— Я бы и сам рад осесть, если бы мог. Люди служат так, как они умеют. У меня недостаточно образования, чтобы создавать законы — единственное, что я могу, это следить за их выполнением. Джули не нравится, что я вынужден носить оружие. Я сниму револьвер, как только смогу — но пока что мирным людям необходимо оружие… пока оно имеется у преступников. Мы не можем отдать всю силу в руки злу.

Он улыбнулся жене.

— Ты будешь рада узнать новость — Чарли Гант уезжает из города.

Он всегда двигался тихо — а в это утро одевался особенно осторожно, чтобы не разбудить Джули. Без обуви, в одних носках, он подошел к окну и выглянул наружу.

В этот час улица была обычно пуста, потому что солнце еще не вышло из-за гор. Но сейчас на тротуаре околачивался какой-то человек с сигаретой во рту. Под ногами у него валялось еще несколько окурков — должно быть, он болтался здесь уже немало времени.

Зеб поднял глаза и посмотрел в сторону шахты. Там стоял фургон, рабочие загружали его. Охранник с дробовиком сидел на козлах, поблизости находились еще двое охранников верхом на лошадях.

Человек на улице чуть повернул голову, и тут Зеб узнал его — это был один из тех, что встречали Чарли Ганта на станции. Все становилось на свои места, каждая точная, тщательно спланированная деталь. Такая точная — и такая очевидная…

Зеб прошел к стулу, сел и натянул сапоги. Взял шляпу, пиджак, пояс с револьвером, подошел к двери, осторожно отворил ее и вышел в коридор. В ванной комнате в конце коридора он застегнул на себе пояс, ополоснул руки и лицо, потом надел пиджак.

Все эти действия потребовали какого-то времени, но именно время и было нужно занять Зебу. Сначала надо посмотреть, как там мальчики спят в фургоне… но мысли его были не с ними — он думал о Чарли Ганте и о золоте.

Исходя из своего долгого опыта, он мог почти без ошибок описать каждый шаг, который предпримут бандиты… к примеру, он твердо знал, что на улице будет наблюдатель, который должен убедиться, что партия золота вывезена с шахты и погружена на поезд. Телеграф очень ценен для властей; но не меньше он помогает и преступникам.

Когда он проходил через гостиничный холл, там никого не было, а когда он вышел на тротуар, наблюдатель уже исчез. В дальнем конце улицы Зеб увидел фургон с золотом, едущий к станции, которая располагалась сразу за окраиной города. К тому времени, как фургон доберется до места, либо через минуту-другую после этого, наблюдатель тоже будет на станции — или в таком месте, откуда она видна.

На другом конце улицы, напротив ресторана «Бостон» человек в фартуке подметал тротуар. Солнечные лучи уже проникали между домами, и метла дворника мелькала на солнце.

Проснулись Лайнус и Прескотт, и Зеб посидел с сигарой, пока они умывались под колонкой у платной конюшни.

Издали донесся свисток паровоза… это направляющийся на восток поезд, проходящий незадолго перед появлением западного состава, на котором должны увезти золото.