— Пообедаете с нами? — предложил Клив Френчу.

— Нет, благодарю. Я продаю мулов людям, отправляющимся в Калифорнию, и вот-вот, пожалуй, сам тоже решусь двинуть туда. — Он поставил стакан на стойку и повернулся к Кливу; — Хотите поехать со мной? Вы там сможете поправить свои дела.

— Я знаю, когда смогу поправить свой дела. Я останусь здесь.

Когда Гейб Френч ушел, Джонс повернулся к Ван Валену и ухмыльнулся.

— А знаете, кто такой этот человек… которого вы наняли перенести вас через грязь? Он — самый крупный торговец скотом в этой части страны. Самый богатый человек в городе, если не считать старого Шото.

— Я понимаю, почему он так богат, — задумчиво сказал Ван Вален. И поставил свой стакан на стойку. — Ну что ж, я готов сейчас пообедать.

— Самая лучшая кухня — здесь, в «Плантаторе», — сказал Джонс, — но самое лучшее представление — чуть дальше по этой улице. Там появилась новая девушка, откуда-то с востока. Настоящая красавица. Танцует, поет как ангел, играет на аккордеоне… Ее зовут Прескотт, Лилит Прескотт.

Клив огляделся по сторонам и уныло подумал, что если нынешняя полоса невезения затянется, то скоро он уже не сможет обедать в таких местах и играть в номерах «Плантатора». Ему придется ставить капканы на волков или сносить дома на береговом обрыве.

Все что угодно, лишь бы не это. Он недовольно разглядывал девушек на сцене. Танцевали они не особенно хорошо, но их нижние юбки вертелись вихрем так соблазнительно, что его досада постепенно сменилась нарастающим интересом.

Блюда были великолепны, а «Шато-Марго»  — выдержанным. Он понемногу успокаивался. К их столику подсел Дик Харгрейвс, уже довольно известный на реке человек, и заказал вторую бутылку вина.

— Подождем, пока не увидим Лили, — сказал он. — В этой девочке есть что-то особенное.

Джонс засмеялся.

— Это каждому видно. Только, кажется, никто еще не разобрался, насколько особенное… Э-э, да вот и она! — он показал рукой.

Лили двигалась с легким дерзким изяществом. Сразу бросалось в глаза, что в ней действительно есть что-то, недостающее другим девушкам — потому что, помимо подлинной красоты и вот этой дерзости, она еще имела стиль.

Ее глаза скользнули по толпе, и она запела «Подожди фургона», ведя сольную партию. Танец ее превзошел все ожидания Клива. Да, где бы она ни училась, но учили ее хорошо… Он резко выпрямился в кресле и долил себе в бокал вина.

Клив Ван Вален, которому доводилось любоваться балетом в Париже, Вене и Риме, прекрасно видел, что умеет она куда больше, чем требует от нее незамысловатая программа. Где-то, когда-то она потрудилась от души, чтобы научиться всему.

Заинтересовавшись, он влился взглядом в ее лицо. А она, увлеченная музыкой, забыла обо всем… и тут их глаза встретились. Ее взгляд на мгновение остановился на нем, а потом скользнул прочь.

Действительно ли она увидела его? Огни рампы были не слишком яркие, так что разглядеть его она могла, тем более, что он сидел рядом со сценой. Ему казалось, что она его заметила — рассмотрела и тут же отвела ему точное место в каталоге… и ему, и его друзьям: перекати-поле, игроки, всегда с пустым карманом.

— Я говорю — не больше трех, — заявил Харгрейвс.

— Чего трех? — спросил Клив.

— Нижних юбок… Джонс считает, что она их носит не меньше четырех.