В это мгновение в закулисном шуме вдруг возникла пауза, и в наступившей тишине его слова прозвучали громче, чем ему хотелось бы.

— Вам придется поехать в Калифорнию, мисс Прескотт, чтобы воспользоваться завещанной вам недвижимостью, но на вашем месте я бы…

— Но вы не на моем месте. И я не поеду в Калифорнию, даже если Джон Джейкоб Астор  завещает мне весь Сан-Франциско! — При этих словах поверх ширмы шлепнулась четвертая юбка, и ее забрала костюмерша.

Клив поднял четвертый палец.

— Видите? Уже четыре. А я спорил, что будет не меньше шести.

— У мистера Астора нет таких владений в Сан-Франциско, мисс Прескотт. Однако вы убедитесь, что доход от собственности мистера Брукса таков, что им не стоит пренебрегать. Определенно не стоит.

На ширму легла пятая юбка, и люди, которые должны были опустить на Лилит роскошное платье, разобрали шнуры.

— Все, Мэри. Давайте, ребята.

— Все?

— Ты слышала, что я сказала. Это все! — Она подняла руки, продела их в платье, опускающееся на нее сверху, и подвигала плечами, чтобы платье село на место.

— Доход, вы сказали… Доход от чего?

— От золота, мисс Прескотт. Меня заверили, что собственность эта вполне надежна. Так вот, если вы соизволите подписать эти бумаги…

— Вы сказали… золото?

— Вот именно. Эта заявка дала три с половиной тысячи долларов за первую неделю разработки.

Лилит посмотрела через голову Сибери на Клива Ван Валена, который отсчитывал золотые монеты с орлом в протянутую ладонь Джонса.

— Ты выиграл, — сказал Клив, — но, черт побери, я готов поклясться…

— Ты уже клялся, но проиграл. Ты сказал — не меньше шести, и мы все это слышали.

Бросив последнюю монету в ладонь Джонса, Клив услышал слова Лилит:

— Ради такого я даже могу поехать в Калифорнию.

Расстроенный невезением, Клив повернулся и ушел. И тогда Лилит шлепнула на ширму шестую юбку и показала ему в спину язык.

Клив Ван Вален знал, что он трижды дурак. С чего вдруг он кинулся за этой девушкой, которая, может, вовсе и не появится здесь? Разве он не слышал, как она сказала, что не поедет в Калифорнию? Правда, когда законник упомянул про золото, она заинтересовалась… и он тоже.

Клив внимательно взглянул на себя, как бы со стороны, и то, что он увидел, ему вовсе не понравилось — зрелый мужчина, который провел четырнадцать, а то и пятнадцать лет своей жизни за карточным столом, кинулся вдруг искать девушку просто потому, что она получила в наследство золотоносный участок. И зачем? Затем, что надеялся жениться на ней и завладеть этим участком и тем, что он дает.

В его прошлом немного было такого, чем стоит гордиться, но и ничего такого, чего надо стыдиться; но если он действительно сделает то, что собрался… довольно постыдное дело он задумал. Если, впрочем, это дело вообще выгорит… вот тут-то и появляется сомнительная карта в его колоде — ведь Лилит не проявила к нему ни малейшего интереса.

Она посмотрела на него, увидела, в какой он компании, и с той самой минуты перестала замечать. Вот это его и грызло больше всего.

От этой мысли ему стало стыдно, а потом накатило раздражение. Да что он, мальчишка зеленый, что ее невнимание так его задело за живое? Женщины его любили, женщины его ненавидели, некая девица пыталась даже убить его — но ни одна не оставалась к нему безразличной.

Так что же так тревожит его? Неужели опасение, что это золото может проплыть мимо носа?

Из-за нее он уже потерял сотню долларов, из-за одной-единственной юбки… и он собирался вернуть свое.