– Как мне ее найти?– вместо ответа осведомилась Виктория.

Рози рассмеялась и налила себе кофе.

– Подожди минут десять, она сама тебя отыщет. Сержант Моррисон знает все, что здесь творится. Смотри не говори потом, что тебя не предупредили.

Она оказалась права. Не прошло и обещанных десяти минут, как в палатку деловито вошла великанша в мундире и смерила Викторию оценивающим взглядом. Она уже услышала от Дидье о новенькой. Сержант Моррисон, блондинка с голубыми глазами, под два метра ростом, прибыла из Мельбурна. Она сражалась во Франции с самого начала войны и даже не была ранена. При этом она обращалась с волонтерами как с собственными рабами и, если верить Рози, правила железной рукой.

– Говорят, вы проработали всю ночь, – вежливо начала она, и девушка, изумленно взирая на нее, вздрогнула от непонятного страха.

– Да, – пробормотала она, вытягиваясь как старательный рядовой. Странно после всего хаоса наконец отыскать оазис порядка и спокойствия. Здесь каждый знал свои обязанности.

– И как вам понравилось? – без обиняков допрашивала сержант.

– Вряд ли «понравилось» – подходящее слово, – уклончиво заметила Виктория.

Рози, попрощавшись, направилась к операционной: ей предстояла еще одна двенадцатичасовая смена. Они работали сутки или пока не валились с ног. Рози однажды выдержала тридцать.

– Большинство из тех, за кем я ухаживала, умерли еще до рассвета, – выдохнула Виктория, и Пенни Моррисон молча кивнула, хотя в глазах промелькнуло нечто вроде жалости.

– Такое случается здесь каждый день. И что вы при этом чувствуете, мисс Хендерсон?

Она помнила ее имя, знала, кто она, и без ведома Виктории успела отослать ее чемодан в казарму и отвести койку в женском отделении.

– Лишняя пара рук нам очень пригодится, – честно призналась Пенни. – Не знаю и не хочу знать, по каким мотивам вы сюда приехали, но неплохо бы, если бы у вас хватило мужества все это вынести. Здесь идут жестокие бои.

Виктория уже стала свидетельницей этому прошлой ночью. Ей даже выдали респиратор – на случай, если немцы прорвут линию обороны и снова применят газ.

– Мне бы хотелось остаться, – выпалила она, к собственному удивлению. Она сама не поняла, что заставило ее сказать это, словно какой‑то внутренний голос ответил за нее.

– Прекрасно.

Сержант встала и посмотрела на часы. У нее было полно дел. Чуть позже назначено совещание командиров, и она, как старшая над добровольцами, должна там присутствовать. И разумеется, будет единственной женщиной.

– Кстати, – бросила она через плечо, – вас поселили в женских казармах. Я отослала туда ваш чемодан. Кто‑нибудь покажет вам, где это. Через десять минут вы обязаны доложить, что прибыли на смену.

– Сейчас? – ошеломленно пробормотала Виктория. Она не спала всю ночь и валилась с ног. Но сержант, похоже, не посчитала это уважительной причиной.

– Вы освободитесь в восемь вечера, – улыбнулась она. – Я уже сказала, Хендерсон: нам необходима ваша помощь. Позже успеете выспаться. И кстати, – строго велела она, хотя глаза лучились теплом, – свяжите волосы на затылке.

И с этими словами она исчезла. Позже Виктория узнала, что эта женщина в самом деле была настоящим тираном, но обычно щадила сестер и предпочитала нещадно гонять добровольцев.

Виктория тяжело вздохнула, выпила еще чашку кофе и представила двенадцать бесконечных часов. Сумеет ли она выдержать? Но так или иначе выхода все равно нет.

– Так быстро вернулась? Должно быть, наткнулась на сержанта Моррисон, – поддел Дидье, увидев девушку.