— Послушайте, — сердито сказал я. — Я же дал команду: выступаем после сигнала! Был сигнал?

— Конечно, — спокойно отозвался Гольденвейзер-Иванов. — Но у нас же есть еще десять минут.

— То есть? — нахмурился я.

— Напоминаю ваш приказ, ефрейтор: «Начнем через десять минут после сигнала!» Сигнал был. Осталось десять минут.

— Стройся! — твердо сказал я. — Куда вы дели запятую? Я сказал так: «Начнем через десять минут, запятая, после сигнала!»

— Но мы…

— Молчать! Аборигены могут напасть в любой момент, а вы филологические споры разводите!

Солдаты поняли наконец, что война вот—вот начнется, и мы приступили к выполнению боевого задания.

Построившись согласно номерам купленных билетов, солдаты напряженно ждали, когда мой ЗВ-12 подаст сигнал о появлении нуль—канала аборигенов Иухроса-II. К счастью, ждать пришлось недолго, иначе в дивизии наверняка началось бы брожение умов и попытки рассказать новые анекдоты.

Аппарат взвизгнул, как кот, которому наступили на хвост, и время вокруг нас замедлилось в миллиард раз. Я еще успел обратить внимание на то, как голуби, летавшие над базой, замерли в воздухе, а появившийся в дверях командного блока майор Фрумкин поднял правую ногу, да так и застыл в этой нелепой позе.

Перед нами открылась бездна, звезд полна, и не было ни числа звездам, ни дна бездне. Вот как выглядит нуль—канал, — успел подумать я, прежде чем отдал приказ к выступлению.

Внутри туннель был не таким уж широким, наверняка аборигены экономили энергию, а звезды оказались всего лишь светившимися в темноте бактериями очень распространенной на Иухросе-II болезни, которая, как было написано в разведсводке, поражала мыслительные способности аборигенов и гнала их осваивать новые неизведанные места на своей и чужих планетах.

Звездочки выглядели такими красивыми, они даже мерцали, как настоящие, но мне было не до сантиментов, я вытащил из кобуры свой «дайлер» и широким лучом повел поперек нуль-тоннеля. Звездочки сгинули мгновенно, будто их и не было. Я посмотрел на часы — с момента нашего проникновения в нуль-канал прошло пять минут замедленного или половина миллисекунды реального времени. Аборигены вот-вот должны были появиться, и я, оглянувшись, проверил порядок построения — бойцы распределились, строй растянулся поперек тоннеля, грудь колесом, оружие наизготовку, отлично.

Я спрятал «дайлер», приставил к плечу огнемет и почувствовал впереди какое-то движение, будто по нуль-каналу прошла волна сжатого воздуха. Канал был прямым, как световой луч. Я не знал физику нуль-переходов настолько хорошо, чтобы сказать, смогу ли я, приглядевшись, увидеть на дальнем конце тоннеля поверхность планеты Иухрос-II. Но впечатление было таким, будто я мог увидеть даже дальний край Вселенной!

И тут чуть ли не перед самым моим носом появился первый абориген. Если честно, то на винную бутылку он был похож не больше, чем я — на спящую Венеру. Наблюдалось, конечно, кое-какое сходство в отдельных частях, но в целом… Да и двигался противник как-то странно. В разведсводке говорилось, что бутылка… то есть абориген передвигается, перекатываясь в своей широкой части. Между тем тот, что наступал на меня, не катился, а не торопясь переставлял сам себя с горлышка на дно и обратно. Да еще задумчиво покачивался при поворотах, будто искал и не находил точку опоры.

Солдаты за моей спиной ждали сигнала, чтобы открыть огонь, но я медлил. Вражеский солдат в очередной раз переставил себя с головы на ноги — точнее с горла на донышко — и застыл, являя собой замечательную мишень. Я затылком ощущал, как рядовой Гольденвейзер-Иванов побелевшими пальцами сжимает оружие.