«Еще мне хотелось бы с новой точки зрения рассмотреть древнюю проблему взаимоотношений профессора и студента, — бодро объявила она. — Казалось бы, это частный случай задачи отношений между двумя интеллигентными людьми, но у него имеются свои интересные аспекты. Например, при некоторых начальных условиях профессор позволяет себе проявлять по отношению к студенту невнимание, а то и просто пропускает слова собеседника мимо ушей, что конечно же в общем случае совершенно ему несвойственно. Размышляя над этим парадоксом, я пришла к неожиданному и даже парадоксальному на первый взгляд решению. Оно не лишено экстравагантности и, возможно, ошибочно, но не исключено и то, что это открытие, которое вызовет настоящий переворот в научной мысли. Так вот, теорема: не всякий профессор является интеллигентным человеком. Для доказательства вначале рассмотрим частный случай…»

«Благодарю вас, достаточно», — безучастно произнес Хуциев и потянулся за зачеткой. Варька напряженно наблюдала, как он медленно выводит название предмета, свою фамилию и оценку. Наконец зачетка оказалась у нее в руках. Увидев вместо ожидаемого «отл.» всего лишь «хор.», она рассвирепела окончательно. «Мало того что этот гад меня не слушал, так еще и пятерку зажилил!» — подумала она, а вслух спросила: «Позвольте полюбопытствовать: какие у вас имеются претензии к моему ответу?» «Безусловно, позволяю, — флегматично изрек Хуциев. — Формулируя последнюю, эпохальную теорему, вы забыли предпослать ей очевидную лемму: не всякий студент является интеллигентным человеком».

— Так он все слышал! — догадался Вальдемар под общий смех. — Почему же тогда не вкатил пару?

— Надо полагать, с чувством юмора у него все было в порядке, — сдержанно ответила я.

Генрих, уступая шумным просьбам, начал травить очередную байку из моей жизни.

— Знаете, — проникновенно шепнул мне в ухо Вальдемар, — при первой встрече вы показались мне несколько мрачноватой. Но теперь я, конечно, понимаю, как непростительно ошибался. Завидую Боре. — Он вздохнул.

«Не хватало еще, чтобы ко мне начал клеиться этот хлыщ», — подумала я угрюмо и покосилась на Бориса. Тот сидел гордый и довольный, словно ребенок, демонстрирующий новую игрушку завистливым сверстникам. Пора было вмешаться, иначе Генрих подорвал бы мою с таким трудом завоеванную репутацию.

Я дождалась паузы и перегнулась через Вальдемара.

— Довольно, Генрих, — произнесла я страшным шепотом. — Не забывай, зачем мы сюда пришли.

К сожалению, у зловещего Левы, сидевшего напротив Генриха, оказался на редкость хороший слух.

— А зачем вы сюда пришли? — громко поинтересовался он, буравя меня хищным взором.

— Борис объявил об этом в начале вечера, — выкрутилась я. — Он хотел, чтобы мы лучше узнали друг друга и подружились. А если Генриха не остановить, вы не получите представления ни о ком, кроме меня, да и то довольно одностороннего.

— Не лишай нас удовольствия, дорогая, — нежно проворковал Борис. — Узнать друг друга поближе мы еще успеем. У меня только что появилась замечательная мысль. Наш дом отдыха почти закончен. Почему бы нам не стать его первыми гостями? Давайте выберемся туда в начале мая. Там есть все, что нужно: удобные номера, теннисные корты, волейбольная площадка, сауна, бассейн. Георгий сможет наконец убедиться, насколько выгодно вложил деньги, Лева, возможно, надумает финансировать строительство шоссе, и все мы чудесно проведем время. Как ты на это смотришь, любимая?

Обозленная этим обращением, я собиралась честно сообщить ему все, что думаю по поводу совместного отдыха с ним и его «друзьями», как вдруг выступил Леша:

— По-моему, это будет неплохо.