— Ты знаешь куда идти? — спросила Карин. — Ты идешь сам не зная куда, рассчитывая на везение?

— Вовсе нет, — ответил я и вынул голову из кармана. — Этот приятель покажет нам дорогу.

— Что ты несешь? — недоверчиво протянула Карин.

— У него глаза разгораются, когда я иду в правильном направлении, — объяснил я ей. — Во всяком случае, я так считаю.

Карин даже побледнела.

— Ты хочешь сказать, что действительно пользуешься Колдовством джунглей?

— Ну да, — кивнул я. — Я обладаю магическими силами джунглей. Это, конечно, странно. У меня есть такой клич. Я всегда так кричу: «Ка-ли-а!» Ну, придурь такая, что ли. Знаешь, прилипнет такое словечко невесть откуда. Я думал, я его сам выдумал, когда был маленьким. Но от этого слова Колдовство джунглей начинает действовать.

— Вот это да! — подскочила Карин. По ее лицу расплылась улыбка. — Вот это жуть, Марк, правда? Но тогда мы непременно найдем тетю Бенну! Вот здорово!

Тени становились длиннее. Солнце опускалось ниже. Я задрожал от порыва холодного ветра.

В животе у меня урчало. Я уж даже не помнил, когда ел последний раз. Я старался не думать о еде. Надо было идти.

— Ну пошли, — сказал я и вытянул перед собой сушеную голову. Я сделал шаг в одном направлении, затем в другом, пока глаза не загорелись. — Вот сюда! — закричал я, указывая в сторону деревьев на другом конце поляны.

И мы вместе бросились вперед. Высокая трава хлестала нас по ногам, насекомые гудели на деревьях. Карин с изумлением смотрела на сморщенную голову с ее светящимися глазами.

— Ты уверен, что она ведет тебя к тете Бенне?

— Скоро сами увидим, — торжественно пообещал я.

Мы вступили в темный мрак под спутанными ветвями деревьев.

23

С наступлением сумерек менялись звуки джунглей. Птицы на деревьях смолкли. А насекомые еще громче стрекотали. Вдали раздавались странные крики и вопли какого-то зверя, и эти резкие звуки долго носились среди деревьев.

Лично мне хотелось, чтоб эти вопли так и оставались вдали!

В густой траве, зарослях папоротника и низких кустарниках сновали какие-то твари, и вся эта растительность так и кишела ими.

Иногда слышалось предостерегающее шипение змей. Жуткие крики совы оглашали джунгли. Воздух полнился хлопаньем крыльев летучих мышей.

Я старался идти поближе к Карин. Все эти звуки в своей реальности были посерьезнее моей игры «Король джунглей».

Я подумал, что, наверное, когда вернусь домой, больше никогда не буду играть в эту игру Слишком она игрушечная после всего того, что я здесь насмотрелся.

Мы продирались сквозь высокий гибкий тростник. Глаза сушеной головы стали тухнуть.

— Не туда идем! — прошептал я.

Мы стали поворачивать, пока глаза не разгорелись вновь. Найдя нужное направление, мы стали пробираться вперед. Идти приходилось по сплетениям лиан, сплошным зарослям буйной растительности и непролазным кустарникам.

— Ох, — вскрикнула Карин, — дурацкий москит! — и шлепнула себя по лбу.

Пронзительный стрекот мелких обитателей джунглей становился все сильнее, заглушая наши шаги.

Чем темнее становилось, тем сильнее разгорались глаза сушеной головы. Словно два фонаря, они освещали нам путь через джунгли.

— Я начинаю уставать, — пожаловалась Карин. Она нагнула голову, чтобы не стукнуться о низкую ветку. — Хорошо бы твоя тетя была где-то неподалеку. Не знаю, сколько я еще выдержу.