— Как сообщил наш источник в замке суверена… эмм-мяу… небезызвестный интриган де Коржаков и его ближайший сподвижник де Барсуков расхищают собственность нашего владельца и нашептывают ему кадровые решения. Эмм-мяу… что бы это значило? Мы с хозяином полагаем, что это к дождю… Политический тяжеловес Черномыр фактически растерзал легкомысленного, либерального идеалиста Егора. Должно быть, теперь Его Величество король больше любит дворовых, чем сиамских… И наконец, эм-мяу, недальновидная птица Грач (кот плотоядно облизнулся) назначен главным над всеми лесными птахами. Трепещите, граждане! Скоро агрессивные птицы загадят ваши крыши и истребят посевы!

Народ дивился умному коту, щедро кормил его сметаной, не забывая и про хозяина, и охотно давал ночлег. Скоро кот освоил и новый фокус — политический прогноз. Вольдемар с истинно актерской ловкостью спускал ему в телевизор чашку кофе из ближайшей кофейни. Кофе с достоинством выпивался, а на гуще кот гадал.

— Из очертаний этой… эм-мяу… гадательной гущи совершенно отчетливо видно, что Его Величество король стар и безнадежно немощен…

— Что ты говоришь?! Мне отрубят голову, а тебя кастрируют! — страшно шептал Вольдемар.

— Не бойся, хозяин, что надо, то и говорю, — отфыркивался кот. — Страну возглавить должен тот, кто богат, популярен и любим в народе. Наша аналитическая служба… эм-мяу… знает несколько таких людей, но разгласить не может (здесь кот надувал щеки, якобы полные секретов, отчего его усы топорщились по-моржиному), потому что это противоречит нашей стратегии!

Программы кота пользовались бешеной популярностью на всех ярмарках. Слух о нем катился по прекрасной Франции, как снежный ком по склону. Скоро Кисолов разъелся так, что перестал помещаться в старый телевизор, и Вольдемар купил ему новый — просторную коробку, в которую легко вмещались, помимо Баюна, несколько котов более скромной комплекции. Тут был сухощавый, элегантный сфинкс Косокин, прозванный так за легкую косоватость, черная красавица Котьяна, несколько гнусавый перс по кличке Гнускер, русская голубая Светлана, изгнанная с королевского телевидения за слишком честные глаза, и черепаховый колор-пойнт Лобкот, получивший кличку за огромный лоб. Поскольку носить переполненную котами коробку с ярмарки на ярмарку уже не было никакой возможности, Вольдемар приобрел повозку — теперь он мог себе это позволить. На повозке был крупно намалеван ярко-зеленый кружок, символизировавший кошачий глаз, и красовалась гордая аббревиатура «НТВ», что значило «Нас Теперь Видно!». Кисолов храбро командовал всей своей братией, и если во Франции делалось что-нибудь, не устраивающее Вольдемара, вся хвостатая гвардия задавала такой кошачий концерт, что слышно было в Париже. Вопли об антинародном режиме, зажиме демократии и надругательстве над свободой не смолкали по целым ночам. В принципе Кисолов до подобных истерик не снисходил, отделываясь учеными фразами вроде:

— Эм-мяу… можно предположить, что при наличии определенной активности в этом лагере, в особенности в свете, эм-мяу, политических событий последней недели… мммурр… следующая неделя может быть чревата неожиданными политическими решениями и альянсами как в лагере оппозиции, так и, эм-мяу, в кругах, близких непосредственно к правительству.

— До чего умен! — переглядывались поселяне. — Не тот ли это, что в Лукоморье сидел на цепи?

— Никак нет, сограждане! — восклицал Вольдемар. — Тот был цепной, политически ангажированный, а наш совершенно независимый!

Случалось, однако, что и Кисолову приходилось прибегать к кошачьим концертам. Так, в ночь, когда Коржик с Барсуком задумали сместить короля, Баюн вылетел в эфир в половине второго, перебудив всех поселян.