Конечно, со временем от экстремальных вылазок пришлось отказаться: дела разросшегося бизнеса требовали неусыпного внимания, да и возраст иногда давал о себе знать. Но каждый год, хотя бы на неделю, обе семьи отправлялись на Соломоновы острова.

Пока дети были маленькими, они с удовольствием ездили с родителями. Джон и Джозеф не могли нарадоваться, глядя, как дружны их дети. До тринадцати лет казалось, что Джоанна и Дэниел – друзья неразлейвода. Но в один замечательный солнечный день все изменилось. Дэниел так и не признался родителям, что же такое он сказал Джоанне, что она, недолго думая, ударила приятеля в нос и разбила его до крови. Можно было бы посмеяться над этой историей и забыть ее, но гормональная система подростков начала давать сбои, и эта ссора стала первой в череде бесчисленных обид.

Джоанна и Дэниел как второго пришествия ждали момента окончания школы, чтобы отправиться каждый в свой университет и видеться хотя бы раз в год на летних каникулах. Джоанна уже давно решила, что будет учиться на родине тети Тины в Великобритании, а для Дэниела отец выбрал Сиднейский университет. Родители все четко продумали: через пять лет Джоанна должна была получить степень бакалавра юридических наук, а Дэниел стать управленцем высшего звена. Джон и Джозеф были уверены, что такому тандему можно спокойно вручить бизнес и отправиться на покой. Дети были в курсе их планов, но по юношеской беспечности полагали, что отцы еще могут передумать.

Сьюзен и Тина прекрасно понимали, что творится в головах их детей, но отговорить мужей отказаться от мысли породниться даже не пытались. Джон и Джозеф были одинаково упрямы, и их жены понимали, что любая попытка поговорить на эту тему приведет к скандалу. Пока дети росли, они предпочитали не обсуждать эту тему. Но настало время, когда молчать больше не было никакой возможности.

В зеленом саду дома Рендаллов было прохладно и тенисто. Бешеной жары австралийской зимы здесь почти не ощущалось. Солоноватый запах моря приятно пощипывал ноздри, а тихое журчание фонтанов услаждало слух.

Две пусть и не молодые, но очень красивые женщины сидели в плетеных креслах в самом тенистом месте сада и неспешно потягивали лимонад.

Тина поправила широкополую шляпу и обмахнулась платком. В платье из льна, пусть даже самой тончайшей выделки, было жарко. Она с завистью посмотрела на подругу, безмятежно подставившую рассеянному солнечному свету тело, лишь в самых интимных местах прикрытое купальником. На взгляд Тины, такой купальник больше подошел бы Джоанне, а не ее матери. Тина вздохнула и несколько раз взмахнула руками, пытаясь запустить под рукава хоть чуть-чуть свежего воздуха. Она так и не привыкла к палящему австралийскому солнцу.

– Бедняжка, – посочувствовала ей Сьюзен. – Тебе еще месяц мучиться.

– Чем старше я становлюсь, тем хуже моя кожа реагирует на ультрафиолет, – призналась Тина. – Боюсь, мне теперь придется всю зиму ходить замотанной в тряпки, словно я мусульманка!

– Джону следовало бы относиться к тебе с большим вниманием. Почему бы вам не проводить зимой хотя бы несколько недель в северных странах?

– Ты же знаешь Джона! – Тина махнула рукой. – Он ни за что не сможет оторваться от «Экстрим-тура», тем более сейчас, когда у них самый сезон.