– Эдди, – спрашивает она и начинает говорить быстрее, – где твоя машина?

– Не знаю, – отвечаю я. Я чувствую ее нервозность; она пятится к двери. У нее такой вид, словно она только что продемонстрировала мне тройной той-тач, три быстрых прыжка с «ножницами», приземлилась и вскочила, чтобы напоследок сделать сальто назад. И все это время ее руки ни разу не коснулись земли. Ни разу.

Но я чувствую: что-то не так. Что-то не сходится.

– Погоди, Колетт, – говорю я, – где твоя машина?

– В мастерской. Забыла? – резко отвечает она, словно разговаривая со своей самой тупой ученицей.

– Как же ты сюда попала? – спрашиваю я и подхожу к ней ближе.

– Взяла такси, – отвечает она. – Тихонько вышла из дома, Мэтт уже спал. Он принял две таблетки. Мне нужно было увидеться с Уиллом. И я вызвала такси, – она делает длинные паузы между предложениями, словно читает текст на телесуфлере. – Но обратно я уже не могла его вызвать, понимаешь?

– Нет, Колетт, – отвечаю я, – не могла.

– И не могу же я теперь заявиться домой на такси, – она снова начинает тараторить.

Бззз!

Опять телефон.

Бзззз!

Только теперь она стоит совсем рядом и, кажется, пришла в себя. Она поднимает руку и хватает меня за пальцы, потянувшиеся было к карману.

– Что это? Кто звонит?

– Да никто, – отвечаю я. Она вцепилась в меня горячими пальцами, как во время прыжка, когда страхует меня и безо всяких усилий держит мой вес – мой и еще пяти девчонок.

И мне вдруг начинает казаться, что я вовсе не в квартире Уилла, а на тренировке, и я влипла.

– Эсэмэска, – отвечаю я. – Они все время приходят.

– Даже ночью? – она выдергивает мою руку из кармана, и телефон с треском падает на пол.

К счастью, из него вылетает аккумулятор.

– Подними, – велит она. – Черт, Эдди.

Я наклоняюсь.

– Только ничего не трогай, – шипит она, и я замечаю, что еще чуть-чуть и опустила бы руку на край блестящего лакированного столика.

Я поднимаюсь, смотрю вниз и вижу свое лицо, отражающееся в столешнице невнятным пятном, вижу пустые черные глаза.

В них ничего нет.

– Эдди, нам надо уходить, – твердит тренер, и ее голос ввинчивается мне в голову. – Увези меня отсюда.

Неужели где-то в этом мире есть счастье? Если не здесь, то где-нибудь еще?

Она сидит рядом в машине, пропитанной парами хлорки, и держит на коленях свои мокрые туфли. Теребит пальцами кончик их язычка; задумчивый, почти мечтательный взгляд направлен на дорогу.

Даже не представляю, о чем она сейчас думает.

– Подними окна, – велит она. Я поднимаю.

– Эдди, все будет в порядке. Просто забудь обо всем.

Я киваю. Подбородок дрожит от холода, от жуткого одиночества, охватившего меня в те пятнадцать или двадцать минут, что занял путь до ее дома. За все это время она не произнесла ни слова и так и сидела, погрузившись в мрачные раздумья.

– Поезжай домой и сделай вид, что ничего не было, – говорит она. – Ладно?

А потом выходит из машины, запах хлорки ударяет в нос.

Если бы я хоть что-нибудь соображала, если бы в тот момент хоть что-то в этом мире имело смысл, я бы поехала в полицейский участок или набрала 911. Если бы я была другим человеком.

Но я лишь смотрю на экран своего сотового.