То лето мне будут вечно припоминать. А мне бы хотелось навсегда о нем забыть.

– Я просто обрадовалась, когда вы с ней подружились, – отвечает Рири. – Вот и все.

Я вдруг вспоминаю Кейси: она смеется, ее легкие руки поддерживают меня, помогают перевернуться.

– Знаешь, – продолжает Рири, – Кейси мне как-то призналась, что ты – самая смелая и лучшая чирлидерша, которую она знала. Что она в жизни не тренировалась ни с кем, кто был бы лучше тебя.

– Она, наверное, имела в виду Бет, – отзываюсь я. – Конечно она имела в виду Бет.

«Эдди, – как-то шепнула мне Кейси перед сном, свесившись с верхней койки нашей двухъярусной кровати, – она никогда не допустит, чтобы ты стала флаером. К черту эти лишние десять сантиметров. Ты легкая, как воздух. Ты можешь летать. Ты смелая, красивая. Это ты должна быть капитаном».

– И та ваша драка с Бет – мы знали, что все этим кончится, – Рири качает головой. – Нам вчетвером пришлось вас разнимать.

– Это был несчастный случай, – возражаю я, но она не верит мне, как не поверила тогда. Мне никто не поверил. – Я рукой зацепилась.

Как-то раз на тренировке у озера я стояла на подстраховке у Бет. Та делала фляк назад через стойку на руках. Я подняла руку, зацепилась за кольцо в ее ухе и вырвала его с мясом.

«Я пыталась тебя поймать, – оправдывалась я, по-прежнему держа в пальцах злосчастное кольцо. – Ты заваливалась на сторону».

А Бет просто стояла и смотрела на меня, держась за ухо. По загорелой руке стекала кирпично-красная струйка.

Все начали шептаться, что мы подрались из-за Кейси, но это было не так. Это действительно произошло случайно. Бет всегда носила здоровенные кольца в ушах. Я просто зацепилась.

Иногда, когда Бет отворачивается и смотрит в сторону, я разглядываю мочку ее уха, и мне хочется прикоснуться к ней, как будто это поможет мне что-то понять.

«Я уж думала, что после этого вы никогда не помиритесь», – сказала потом Рири. Но мы помирились. Нас с Бет никто не понимает. И никогда не понимал.

– Когда ей зашивали ухо, я рядом стояла, – вспоминает Рири. – До того дня я никогда не видела, как она плачет. Я даже думала, что у нее слезных желез нет. Черт, да если честно, я думала, у нее по жилам и кровь-то не течет.

– Мы просто вспылили, – я вспоминаю, как мы с Бет сцепились. Кто-то кричал.

– А я тогда подумала, что Эдди наконец-то набралась мужества дать ей отпор. Нам-то всегда было слабо.

– Да это была просто дурацкая ссора. Все девчонки ссорятся.

– И, кстати, тогда, в лагере, Бет говорила про Кейси всякие гадости. Но я никогда не верила не единому ее слову, – добавляет Рири.

А я вот поверила. Сорвала простыни со своей койки и ушла в комнату в самом конце коридора, где Бет уже освободила для меня место. С тех пор мы с Кейси не разговаривали.

– Эдди, а ведь ты и сейчас могла бы, – замечает Рири. – Могла бы стать капитаном. Да кем угодно.

– Заткнись, – шиплю я на нее.

Рири отшатывается, будто я ее ударила.

– Это было давно, – говорю я и поднимаю руки для очередного кувырка. – Это было прошлым летом.

По полу спортивного зала скользит старый бумбокс тренера Темплтон. В динамиках громыхает крикливый девчачий рэп: «Зажигаю, зажигаю, я под потолок взлетаю, они встают, разинув рот, пусть долгим будет мой полет…»

Мы синхронно поворачиваем головы и видим Бет.