— Например? — Снова та же холодная ирония во взоре.

Внутреннее напряжение Даны было так велико, что она уже не думала о последствиях.

— Ты написал мне письмо. Что в нем было, ты знаешь. А через полгода женился на другой. Какое-то непоследовательное поведение, тебе не кажется?

Он пожал плечами.

— Я не получил ответа. А поскольку ты не давала о себе знать все предыдущие годы, — он горько усмехнулся, — твое поведение показалось мне вполне последовательным. Ты ясно дала понять, что я для тебя не существую.

— И тогда ты нашел себе другую! — сорвался с языка Даны горький упрек.

Кейн сверкнул глазами.

— Никого я не искал. Связь с Леонорой… для меня это было временным помрачением рассудка. Для нее — как она откровенно призналась — похоть, подогретая винными парами.

— Леонора… — Вот как звали женщину, ответившую на звонок. Его жену… — Почему же вы поженились, если не любили друг друга?

— Она забеременела. Надо было думать о благополучии ребенка.

Его дочь! Значит, моя догадка была верна! — обрадовалась Дана.

— Но о каком благополучии ребенка может идти речь, если родители не любят друг друга? — с горечью спросила она. Ей вспомнилось, как потрясло ее известие о женитьбе Кейна, и до сих пор при воспоминании об этом сжималось сердце. — Я понимаю, что…

— Ничего ты не понимаешь! — резко прервал ее Кейн. — В жизни Леоноры не было места ни беременности, ни воспитанию ребенка. Ее ничто не интересовало, кроме рискованных развлечений. Узнав, что беременна, она явилась ко мне и потребовала денег на аборт.

— И ты… ты не согласился.

— Я заплатил ей за то, чтобы она выносила ребенка, и женился, чтобы дать ему свое имя.

— Заплатил за ребенка?!

— Джессика — моя дочь, — отрезал Кейн. — Часть меня. Ты предпочла бы, чтобы я дал денег на ее убийство?

Дана покачала головой. Она хорошо понимала, как необходимо было Кейну в черные дни беспросветного одиночества существо, о котором можно заботиться, которое можно любить. И все же… если бы Леонора не сказала ему, что беременна, жизнь могла бы сложиться совсем по-другому…

— Едва родилась Джессика, Леонора оставила дочь и вернулась к прежней беззаботной жизни. Деньгами ее поддерживал я, это было частью нашего договора. — И Кейн назвал сумму, от которой у Даны глаза полезли на лоб.

— Что же, она просто… бросила вас и ушла?

— Все юридические вопросы — развод, опека над дочерью — были проработаны заранее. Однако развестись мы не успели. Не прошло и года, как Леонора погибла в автокатастрофе.

Еще сильнее, чем трагедия, пережитая Кейном, Дану поразил холодный и сухой тон, каким он рассказывал об этой поре своей жизни.

— И она не хотела забрать ребенка себе?

Кейн горько усмехнулся.

— Первые слова, которые я услышал от нее после рождения Джессики: «Слава Богу, все позади, и об этом кошмаре можно забыть».

Какое счастье, что этот брак был недолговечен! — подумалось Дане. Можно ли представить более ужасную семью: равнодушная эгоистичная мать, шантажирующая отца благополучием ребенка…

— Значит, у Джессики никогда не было матери, — грустно заметила она.

— У нее есть я.

Стальные нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили Дану поднять глаза.