– А все так и было! И сейчас тоже все превосходно! А что я должна была сказать: что дела идут из рук вон плохо? Свадьба прекрасно укладывается в бюджет, приятель. Кстати, зачем ты звонил? Чтобы сказать, что ты очень... что? – спросила она, уперев руки в бока.

Илай разозлился. Он устал и чувствовал себя не в своей тарелке. К тому же его раздражало, что придется платить этим скоморохам пять тысяч за то, чтобы они танцевали со старыми толстухами. Да еще эти дурацкие перья и Бог весть что еще. Он начинал чувствовать себя шутом при дворе королевы Оливии.

– Ну, что скажешь? – спросила Марни.

Этот вопрос еще больше вывел его из себя. Марни спрашивала так, словно у нее имелись на него какие-то права, будто он должен был ей позвонить, но не позвонил. Илаю это не нравилось. Он вскинул на нее сердитый взгляд:

– Я позвонил, чтобы сказать, что очень рассчитываю, что ты будешь заниматься делом и ничего не напортачишь.

Марни прищурилась и отмахнулась от пролетавшего мимо насекомого.

– И это все? – спросила она негромким голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Да. А почему ты спросила?

– Да так, – огрызнулась она, обогнала Илая и направилась к мосту. – Я думала, ты мне позвонил заверить, что ты не настолько груб, чтобы уехать в закат, как в фильме, даже не попрощавшись!

– Уехать в закат? – заорал он. – Какого черта это значит? Ты, наверно, забыла, что я оставил тебе сообщение. И я не собираюсь перед тобой отчитываться!

– Конечно! – крикнула она через плечо. – Ты только и умеешь, что отдавать приказы и осуждать чужие свадьбы! Для меня вообще загадка, как такой ярый противник свадеб согласился организовывать это событие!

Это уж слишком. Илай догнал Марни, когда та вышла на тропинку, и не отставал от нее, пока они оба не подошли к мосту. Он хотел ей помочь, но она хлопнула его по руке.

– Сама справлюсь! – огрызнулась она.

Она ухватилась за веревочные перила, нагнулась так низко, как только могла, и перебежала на другую сторону, как утка.

Илай тоже перешел мост, сделал ей знак забраться в вездеход и сам уселся впереди, ежась от прикосновений ее тела. Господи, ну почему такая язва, как Марни, так приятна на ощупь?

Он завел вездеход и погнал вниз с горы, не обращая внимания на визг Марни, которую удивил и привел в ужас его беспечный стиль вождения. Когда они подъехали к лагерю, Марни соскочила с сиденья, не дожидаясь, пока он выключит вездеход, и заявила:

– Если не возражаете, командир, я пошла. Мне предстоит куча дел.

– Мне без разницы, чем ты будешь заниматься, – проворчал он.

Презрительно фыркнув, Марни зашагала по направлению к лагерю, соблазнительно вихляя попой в обтягивающих шерстяных штанах. Илай смотрел ей вслед.

Она до того хороша, что по ней в аду черти плачут.

Глава 18

Два аниматора, Джон и Джим, с радостью согласились пересчитать фарфоровую посуду и проверить, все ли доставлено в целости. Пока они с этим возились, Марни переделала кучу не менее важных дел. Вечером она отужинала вместе со всеми. Съев тарелку блинчиков с мясом и осушив пару бокалов вина, Марни, кутаясь в новенький шерстяной свитер, вышла посидеть с остальными возле костра, который развели на лужайке перед лагерем, на одной из трех костровых площадок.

Утопая в умиротворенном блаженстве (ну и развезло же ее после жалких двух бокалов!), Марни развалилась на адирондакском стуле и попыталась вовлечь Оливию в беседу о путешествии на байдарках. Выяснилось, что плавать на байдарках Оливии в этот раз понравилось куда меньше, чем на съемках «Датчанина», когда всю тяжелую работу за нее выполняла каскадер.

– Просто удивляюсь, как я вытерпела весь этот ужас, – призналась Оливия.