* * *

"Крайняя маза".

"– Наверно, искра божья не во всех попадает... – ответил Шура Смирнову.

– Во мне эта искра точно есть, но я не знаю, почему она во мне. Знаешь, что меня больше всего ужасает? Я, тупой, совершенно никчемный человек, вечно ошибающийся человек, низменный человек, оказывается, еще и стою над кем-то! И это подвигает меня на действия, на попытки поднять до своего уровня, то есть до уровня тупого, никчемного и низменного человека! Представляешь, поднять до уровня тупого, никчемного и низменного человека!

– Вроде немного выпил, а пургу гонишь, – проговорил Шура задумчиво. – Хотя, если подумать, то все по-божески получается...

– Что по-божески получается?

– Ты, тупой, совершенно никчемный человек, вечно ошибающийся человек, низменный человек, – повторил он с удовольствием, – стоишь над кем-то благодаря этой искре, этой самой божьей искре...

– И пытаюсь людей до нее поднять?

– Не до себя же, тупого..."

28

Пришел к неприятному для себя выводу – если сейчас я вставлю в текст криптограмму – пора! – то не смогу его редактировать! А это ужасно. Нужны еще редакции, нужны! Не все еще приведено к общему знаменателю, многое еще неприятно выпирает из потока мысли. И я, лично я, не все еще понял. Текст продолжает вести меня в направлении, мне пока не ведомом, но, несомненно, чудесном. И если я продолжу с ним это сладостное движение, то после каждой редакции мне придется шифровать заново, или в лучшем случае, тщательно проверять прежнюю шифровку. А если я не успею закончить труд? Если что-то непредвиденное случится (а оно случится, я чувствую!), и я не успею все отладить, причесать и отправить в редакцию, на litportal.ru и другие электронные библиотеки? И все пропадет! Все! Исчезнет чудесный кусочек истории, не станет сокровищ Македонского! Совсем не станет, ибо они превратятся в вещь в себе. И появятся на свет лишь в том случае, если Земля расколется на кусочки! А вероятность такого события ничтожно мала. Так же мала, как вероятность того, что сына заинтересует, что это я такое закрыл паролем – он просто-напросто сотрет файл.

Надо переписать его на пяток дискет.

И выбросить их на свалку? В надежде, что кто-то найдет?

Книги выбрасывают на свалку. Хорошие книги с прекрасными описаниями людской жизни и тайн природы. Несомненно, кто-то выбрасывает на свалку и секреты. На дискетах. На клочках бумажек, спрятанных в переплет. В тайниках, высверленных в тяжелой старой мебели.

Сейчас многое выбрасывают.

* * *

...Как тяжело стало писать 28-е главы! Вставлять их в детство текста было легко – там все неясно, все зелено, все игра. Юность после вставок (писавшихся легко – я ведь видел Согда наяву, и ничего не надо было придумывать) приходилось подправлять, ретушировать, оттенять, но все шло гладко. А сейчас... Сейчас я стучу по клавишам, а вижу его. Христа. Вижу себя в лучшей своей ипостаси, и меня тянет, тянет в нее вернуться.

* * *

Возвратившись к себе после самосожжения Калана, Александр созвал на пир друзей и полководцев. На пиру он предложил потягаться в умении пить и назначил победителю в награду венок. Больше всех выпил Промах, который дошел до четырех хоев; в награду он получил венок ценою в талант, но через три дня скончался. Кроме него, как сообщает Харет, умер еще сорок один человек.

* * *

На пути в Вавилон к Александру присоединился Неарх, корабли которого вошли в Евфрат из Великого моря. Неарх сообщил Александру, что ему встретились какие-то халдеи, которые просили передать царю, чтобы он не вступал в Вавилон. Но Александр не обратил на это внимания и продолжал путь.