|
Но Александр не обратил на это внимания и продолжал путь. Приблизившись к стенам города, царь увидел множество воронов, которые ссорились между собой и клевали друг друга, причем некоторые из них падали замертво на землю у его ног. Вскоре после этого Александру донесли, что Аполлодор, командующий войсками в Вавилоне, пытался узнать о судьбе царя по внутренностям жертвенных животных. Прорицатель Пифагор, которого Александр призвал к себе, подтвердил это и на вопрос царя, каковы были внутренности, ответил, что печень была с изъяном.
Плутарх.
* * * Александр Македонский, как и Иисус Христос, умер в 33 года. Умер в Вавилоне, скорее всего, от цирроза печени. Великий царь, владыка мира, не нашел своего креста.
25
Пусть громкие крики войны колеблют мир; пусть клики жадности и удовольствия заглушают его призыв: Следуй за Мною, но уши, внявшие хотя единожды этому слову Божия, не находят звуков, которые были бы для них приятнее. Итак, я вошел в образ, итак я – Христос. Христос, отставший в развитии на двадцать лет. Христос сказал: Следуй за мной, то есть "делай, как я", и через две тысячи лет я услышал и пошел. Я услышал и вошел в образ, я схватился за соломинку, в попытке выжить. Я-Христос – это не бред. Я просто пошел в единственно возможном для меня направлении. Пошел по единственному оставшемуся пути. И надо догонять. Как идти и что делать, мне, естественно подскажут. Надо перечитать Новый Завет. Нет, не надо... Нельзя ступить в одну и ту же реку. Новый Завет – это путь Христа Первого. Я – Христос самостоятельный, я – сам по себе. У меня свой путь. Надо очиститься и ждать небесного озарения. Оно должно вразумить меня. Вразумить?.. Да! Я, сын Его, и я собираюсь сделать во имя Его великое дело. Я собираюсь во имя Его принять великое мучение, я собираюсь отдать себя Ему, чтобы он отдал меня людям. И потому он не может не принять участия в моей судьбе... Но ведь мне придется бросить пить, мне придется помогать, обывателям, алкоголикам и умалишенным, и они заберут у меня все? Что все?! Эту опостылевшую квартиру? Этот затхлый запах одиночества? Эту жизнь? Этих женщин? Да ради Бога! Но ведь мне придется общаться с обывателями, алкоголиками и умалишенными? А что можно им сказать? Что можно им открыть? Им же ничем не поможешь, они замкнулись в себе и на все смотрят глазами головы, отсеченной от жизни? Значит, остается идти к тем, кто верит в то, во что верю я? И подвига не получится, получится жалкий междусобойчик с корпоративными устремлениями? Нет, не готов я... Не знаю, что делать. Не знаю, как спасти людей, потому что не знаю, как спасти себя. Почему не знаю? Знаю! Надо просто повернуться и выйти из тупика. Выйти к людям, и помочь тому, кто подойдет. А потом, когда узнают и станут смотреть пытливо, надо умереть на горе. Умереть, чтобы люди могли ткнуть в меня пальцем и сказать: – Смотри ты... Он действительно умер за нас. Еще пару сотен таких, как он, и мы спасемся! "Там, вдали, на горе, возвышается крест. Под ним девятнадцать солдат. Пойди, повиси на нем и возвращайся назад ходить по воде, ходить по воде вдвоем", – запел за стеной Бутусов (за точность слов не ручаюсь). – Когерентный принцип, аксиома о связи всего сущего, в действии! Передо мной открылся верный путь! – заулыбался я.
* * * Не раз я замечал: стоило мне о чем-нибудь задуматься, на что-то умом наткнуться, как рано или поздно все вокруг соединялось в нечто единое и начинало мне помогать торить мысли стезю. Например, находясь во власти мысли, я брал наугад книгу, раскрывал ее на случайной странице и находил то, что искал в себе. Или включал телевизор и видел фильм, который единственным фрагментом что-то мне подтверждал. |
