— Расскажешь?

— Покажу. Только… — он слегка потерся щекой о мою. — Я небритый. И колючий как дикобраз, наверное.

— Ничего не как дикобраз, — я провела рукой по немного колкой щеке и наклонилась к его уху. — Я тебе открою страшный секрет. Возможно, я тоже немного небритая. Не как дикобраз, конечно, но…

— Вот сейчас и проверим, — он рассмеялся мягким смехом, от которого я мгновенно покрылась мурашками вся. И встал вместе со мной на руках.

В общем, если был кто-то из нас колючий — то мы этого не заметили. И никто ничему не разучился. И на нервной почве только стоны получались громче. И слов — эротического и прочего нежного характера — мы наговорили друг другу немало. И два часа пролетели как-то незаметно. И одевались мы спешно и под лязг дверного замка.

***

— Антонина Петровна, ну хоть вы на нее повлияйте! — Ярослав смотрел на тетю как на оплот последней надежды.

— Ой, сынок, если она чего вбила в свою упрямую красную голову… — вздохнула тетя. И Ярослав снова обернулся ко мне.

— Я тебя свяжу и силком увезу!

— Ну пожалуйста, — я не хотела спорить. Я решила, что лучше своего добиться лаской и уговорами. Но мне и в самом деле казалось правильным доделать тут все, что мы с тетей запланировали. — Ну всего-то какой-то месяц…

— Вот далась тебе эта капуста… — простонал Ярослав.

— Ну я очень хочу, ну пожалуйста… — я наглаживала руку в клетчатой фланели и чувствовала странную уверенность, что будет по-моему. Тетя, сидевшая напротив, улыбнулась и покачала головой.

— Я тебе этой капусты куплю ведро! — Ярослав еще спорил, но исключительно из-за своего упрямства.

— Я не хочу покупную. Я хочу сама насолить. Я тете обещала.

— Антонина Петровна! — взвыл Ярослав. Но тетка лишь развела руки.

— Ну пожалуйста… — я обняла Ярку за шею. И он сдался. Но тут же начал выдвигать условия капитуляции.

— Чтобы телефон всегда был под рукой и трубку брала сразу.

— Хорошо.

— И одевайся тепло.

— Хорошо.

— И чтобы тяжелого не поднимала!

— Хорошо.

— А если что не так — сразу звони!

— Хорошо.

— А ну тебя, — махнул рукой Яр, а потом обнял. — Но имей в виду, мне Митька с Маришкой все будут докладывать!

**

Ярослав уехал. А я осталась. Сажать в зиму лук и чеснок, обрезать малину, белить яблоньку и солить капусту.

К концу огородных работ я уже эту капусту видеть не могла. И сто раз пожалела, что не уехала с Ярославом. А этот ирод каждый вечер баловал меня фото дошираков, бутербродов и прочей гадости, сопровождая душераздирающими комментариями: «Так борща хочется» и «Что-то желудок побаливает». То есть, до нашего знакомства он спокойно питался самостоятельно, а теперь вдруг резко утратил навык. В общем, жених мой развлекался, как мог. Я в ответ ему слала фото калош и банок с капустой. И грозила, что вместе со мной ему придется забрать минимум десять штук. На что Огарёв ответил: «Надеюсь, ты не про калоши».

Вернулся Ярослав внезапно и без предупреждения. Увидев в окно подъезжающий белый «ровер», я натурально взвизгнула и помчалась на крыльцо. Но когда открылась воротная дверь, за нею был не Ярослав. Пригибаясь, через порог шагнул седой дядька со странно знакомым лицом и молодцевато гаркнул:

— Встречайте сватов! У вас товар, у нас купец.