— Дурак, — согласилась я. — А по-человечески сказать можешь?

— Что сказать?

— Любишь — или нет?!

И он, наконец, улыбнулся и стал немного похож на себя. Зарылся лицом в волосы и едва слышно на ухо сказал. По слогам.

— Лю-блю.

И мне стало так хорошо, что я снова окончательно — но, главное, чтобы не бесповоротно — отупела. Снова легла щекой на клетчатую рубашку и принялась быть счастливой. А, впрочем…

— А замуж еще раз позовешь?

— Нет.

— Как — нет?! — только-только, понимаете ли, счастье ощутила… Пришлось снова поднимать голову.

— Из-за побега ты лишена права голоса, — Яр поцеловал меня в нос. — Все, командовать парадом буду я.

— Всю жизнь меня этим теперь попрекать будешь?! — возмутилась я.

— Попрекать не буду, — ухмыльнулся Огарёв. — Спрашивать согласия — тоже. Буду ставить перед фактом.

— Значит, тебе можно было сбегать со свадьбы, а мне — нет?!

— Ты разницу не улавливаешь, — он приблизил свое лицо совсем к моему. — Я сбегал к тебе. А ты — от меня!

Возразить было нечего. А лицо Ярослава стало вдруг серьезным.

— Тонь… — он погладил меня по щеке. — Пообещай мне.

— Что? — я успела позабыть, какое гипнотическое действие оказывают на меня его глаза.

— Как бы мы ни ссорились… а ссориться мы все равно будем… не уходи от меня. Так, будто я не заслуживаю твоего доверия. Можешь наорать, психануть, закрыться в ванной. Но не уходи.

Верите — нет, но мне стало стыдно. Ужасно просто стыдно. Я уже начала думать, как бы мне поубедительней раскаяться — и тут зазвонил телефон. Телефон Ярослава. Мы даже вздрогнули от неожиданности этого звука.

— Ну выходной же, какая гадина… — начал Ярослав, а потом взглянул на экран — и вздохнул. Обнял меня покрепче и со словами: «Сейчас меня убивать будут» двинул пальцем по экрану и поднес телефон к уху. — Да, мам. Я помню, какой сегодня день. Нет, не приду. Не кричи. Не кричи на меня! Мама, хоть раз в жизни выслушай меня спокойно. Пожалуйста! Слушаешь? Отлично, — Ярослав отнял телефон от уха, глотнул чаю и продолжил. — Помнишь, ты говорила, что мне непременно вернется кармический бумеранг за то, как я поступил с Виолеттой? Ну, что со свадьбы сбежал. Так вот, ты была права, мама. Он прилетел. Как кто? Ну не Карлсон же. Бумеранг! От меня невеста сбежала. При том беременная. Мама? Мама, алло?! Папа? Привет, а где мама? Вот черт… Ну она по крайней мере не на пол?.. Ты поймал и по стеночке на стул? Молодец! Глазами хлопает? Отлично! Ты ей капель накапал каких-нибудь? Армянских двадцатилетних? Норм капли, одобряю. Кстати, с днем рождения, пап. А, это снова ты, мам. Нет, не пошутил. Да, невеста. Да, беременная. Да, та самая, краса ненаглядная. Мам, я пол-области объехал, пока ее нашел. К тетке сбежала, представляешь? Почему Саратов? Нет, не Саратов, тут, у нас. А, пап, это снова ты? Ну, я рад, что тебе подарок понравился. Я старался, да. Мама? Слушайте, прекратите постоянно отбирать друг у друга телефон, я и так ни черта не соображаю. Почему? Ну сама подумай. Когда срок? Сейчас, погоди, дай сообразить и прикинуть. Слушай, получается, аккурат на твой день рождения. Мама, не кричи. Я понимаю, что ты от радости, но все равно не кричи. Мама, я тут как бы весь в процессе и в образе, коленопреклонённый, с кольцом и все дела, поэтому… О, погоди! — и мне, ничего не подозревающей, сунули в ухо телефон. А оттуда бодро гаркнуло:

— Соглашайся!

В общем, романтический момент был испорчен, но — странное дело — я не слишком этим огорчилась.