— Когда полтора месяца назад, — начал он, — я нанимал вас на работу, я полагал, что совершаю верный шаг. Мне казалось, что я даю моей дочери верную подругу, которая сможет защитить ее и от болезни, и от разных жизненных неудач. Но оказалось, что я ошибался. Да, я ошибался!

Я что-то протестующе пискнула, но он властно поднял руку, отметая реплики, и продолжал:

— Я молчал, когда понял, что Маша вас не приняла. Я молчал, когда понял, что даже к Сергею, которого моя дочь ненавидит, она относится лучше, чем к вам. Я молчал, даже когда видел, что вы заводите шашни с моим сыном… Да-да, молчите, пожалуйста! — Я снова сделала попытку защитить себя. — Мне все известно! Я молчал, хотя это вызывало известное напряжение в семье и некоторые трения даже между мной и моей супругой… Но я даже в самом страшном сне не предполагал, что я впустил в дом человека, который делает все, чтобы засадить в тюрьму моего сына, а кроме всего, сам занимается продажей наркотиков!

Мне показалось, что я ослышалась. Мне показалось, что это говорят не про меня.

— Что я сделала?!

— Что вы сделали? Вы еще спрашиваете? — Грозный бас пророкотал где-то над головой. — Вы, попирая все законы этики, предоставили милиции сведения, из-за которых эти тупоумные придурки засадили Станислава в тюрьму. Вы науськали библиотекаршу, чтобы она сообщила о том, что видела, как девушку затаскивают в его машину! Вы…

— Все было не так! — запротестовала я. — Я просто сказала, что если она что-то знает, то нужно сообщить следствию… Я не знала, что именно она расскажет! А кроме того, я никогда не заводила шашни с вашим сыном. Наоборот, это он…

— Не надо сочинять! Весь дом знает о вас обоих! Вся охрана! Мне сказали об этом несколько человек, независимо друг от друга! А своим работникам я привык верить, я знаю их гораздо дольше, чем вас! Гораздо дольше! Сергей неоднократно видел, как Станислав выходил из вашей комнаты поздно ночью! Наталья Ивановна поведала мне, что вы сами вешались ему на шею. О ваших отношениях знали все! Все, кроме меня… Да, Александра мне давно твердила, что не надо впускать в дом незнакомого человека, которого нашли по объявлению в газете. Она была права… Как она была права! Конечно, вы не употребляете наркотики, как моя дочь… Не употребляете, потому что вы заняты гораздо более прибыльным делом. Вы их продаете! — Указующий перст пригвоздил меня к стулу.

— Что? — От такого заявления у меня зашевелились волосы на голове.

— Да! К счастью, Сергей мне вовремя открыл глаза. И я ему за это благодарен.

— Сергей? — Я растерялась.

— Да! Вы, наверное, захотите документального подтверждения? — В его голосе звучал неприкрытый сарказм. — Вы его получите! Сергей, прошу вас! — крикнул Чипанов в сторону коридора.

Через несколько секунд в просторной комнате сразу стало как будто тесно — огромная шкафообразная фигура втиснулась в узкие двери. В руках эта фигура сжимала магнитофон. Ни слова не произнося, охранник воткнул шнур в розетку и вопросительно взглянул на своего патрона. Тот молча кивнул ему. Я растерянно молчала.

Раздалось шипение, журчание, короткое «алло», а потом раздался сильно измененный телефоном голос:

«Есть много очень интересного товара… Очень много. Можешь приезжать». — «Какого качества товар?» — «Высшего, самой высшей очистки». — «Накладные в порядке?» — «В полном. Прикажешь изготовить копии в трех экземплярах?» — «В двух будет вполне достаточно». — «Ладно, договорились.