– Металлисты небось? – фыркнула догадливая и не темная Трошкина. – Дум, дум! Ду-ду-дум! Дыннннц! Бу-у-умс!

Музыкантов-металлистов она изобразила не хуже, чем кающуюся грешницу. Бронич, встревоженный неуставными звуками, даже выглянул из кабинета:

– С ума посходили? Это что за кладбищенский оркестр? Не надо нас хоронить, мы еще повоюем! Ну-ка, Инночка…

– Я! – я расправила плечи.

– Йа, йа! Натюрлих! – развернул рефрен Эндрю, переформатировав Алкиных богатырей-металлистов в рокеров-готтов.

– Сумасшедший дом! – неодобрительно сказала Маша Антонова.

Говорю же – она недавно у нас, еще не привыкла.

– Деточки, у вас ровно десять минут, чтобы придумать, как мы заберем заказик «Бетабанка», – тяжелым, как гири, которыми жонглировал настоящий Жаботинский, голосом сказал шеф. – Потом я начну вас увольнять без выходного пособьица. Девять ноль восемь, времечко пошло!

Он демонстративно посмотрел на офисные часики – незатейливые, круглые, но с циферблатиком, разделенным на три сектора: «Инь», «Янь» и «Хрень», – после чего шумно затворился в своем кабинетике.

– Ду-дух, – по инерции договорила талантливая металлистка Трошкина и тоже посмотрела на часы.

В наступившей тишине минутная стрелка зловеще щелкнула и вошла в зону «Хрень».

И это была суровая правда, выраженная с подкупающей прямотой.

– Девять минут, тридцать секунд, – собираясь, быстро сказала я. – Думаем, люди, думаем! Как перебить заказ у «Авроры»?

– Соблазнить рекламного директора «Бетабанка», – предложил Эндрю.

– Он педик, – сказала Алка.

– Тогда беру свои слова назад, – ретировался Эндрю.

– Еще версии? – я побарабанила пальцами по столу.

– Привлечь клиента беспрецедентно низкой стоимостью работ, – посоветовала Мария Антуанетта.

– Я все слышу! – крикнул Бронич. – С ума сошли, работать бесплатно? Девять минуточек, живо думайте, а то всех уволю! Машеньку первой!

Бухгалтерша расстроилась, но утешать ее было некогда.

– Может, предложим банкирам что-то необыкновенное и удивительное? Рекламу на воздушных шарах или вроде того? – неуверенно помыслила Трошкина.

Она тоже помнила, что ничего необыкновенного и удивительного консервативные банкиры не хотели.

– А если предложить им откат? – опасливо косясь на кабинет шефа, шепнула бухгалтерша.

– Это не мой стиль, – отказалась я.

– Ну да, Инка, в твоем стиле был как раз вооруженный налет! – захохотал Эндрю.

– О! – сказала я и щелкнула пальцами.

– Что – о? – спросила Мария Антуанетта.

– Тихо! – пристально глядя на меня, Трошкина подняла руку. – Всем молчать! Не сбивайте Кузнецову с мысли!

Я благодарно кивнула подружке, которая знает меня лучше, чем кровная родня. В школе мы с Алкой сидели за одной партой, и уж она-то помнит, как выглядит в моем исполнении Гениальное Озарение.

Я загадочно улыбнулась, прищурилась и пару раз кивнула собственным мыслям.

– Так «О» или не «О»? – не дождавшись объяснений, нетерпеливо поинтересовался Эндрю.

– О, о, – ответила за меня Трошкина.