Как думаешь, Бобби?
Бобби: Вряд ли.
Билли: (пауза) Выходит, ты повез бы МакКормиков за бесплатно?
Бобби: Ну да. Я бы и сам посмотрел, как там снимают. Что такого, если я и пассажиров прихвачу?
Билли: А меня ты с собой не возьмешь?
Бобби: (пауза) Нет.
Билли: А что так?
Бобби: Места не хватит.
Билли: Еще как хватит.
Бобби: Калека на борту — к беде, это все знают.
Билли: С каких это пор?
Бобби: С тех пор, как Ларри-Самогон взял калеку на борт, да и пошел ко дну.
Билли: Знаешь, Малыш Бобби, такой ерунды я в жизни не слышал.
Бобби: Может, он и не калека был, но нога у него точно была больная.
Билли: У тебя предубеждение против калек, вот и все.
Бобби: Нет у меня никакого предубеждения. Я как-то раз поцеловал девчонку-калеку. И она не просто была калека, а еще и уродина. Я тогда здорово напился, так что мне было плевать. В Антриме, знаешь ли, выбирать не приходится.
Билли: Не уходи от темы.
Бобби: Большие зеленые зубы. От какой такой темы?
Билли: От той темы, чтобы взять меня на съемки.
Бобби: Я думал, эту тему мы уже закрыли.
Билли: Да мы ее еще открыть не успели.
Бобби: Зачем тебе вообще на съемки? Для чего им нужен мальчишка-калека?
Билли: Ты понятия не имеешь, что им нужно.
Бобби: Может, и так. Нет, здесь ты прав. Я как-то раз видел кино, там парень был без рук и без ног. Мало того, он был цветной..
Билли: Цветной? В жизни цветного не видел, а уж цветного калеку — и подавно. Не знал, что такие бывают.
Бобби: Ты бы умер от страха.
Билли: Цветные? А они что, дикие?
Бобби: Без рук и без ног — не такие дикие, потому что ничего тебе сделать не могут, но все равно дикие.
Билли: Я слышал, год назад в Дублин на неделю приезжал цветной.
Бобби: Наверное, Ирландия не такая уж дыра, раз сюда цветные ездят.
Билли: Наверное, так. (Пауза.) Черт. Малыш Бобби, ты заговорил о цветных, чтобы снова уйти от темы.
Бобби: На этой лодке, Билли, не будет никаких калек. Может, как-нибудь, года через два. Если вылечишь ноги.
Билли: Через два года мне не годится, Бобби.
Бобби: А что так?
Бобби: Это что?
Билли: Письмо от доктора МакШерри, только обещай, ни одной живой душе — ни слова!
Бобби: Когда ты это получил?
Билли: Только вчера. (Пауза.) Теперь ты меня возьмешь с собой?
Бобби: Тетки расстроятся, если ты уедешь.
Билли: Интересно, это чья жизнь? Их или моя? Я им оттуда напишу. В конце концов, я всего на пару дней. Мне быстро все надоедает. (Пауза.) Так ты меня возьмешь?
Бобби: Приходи сюда завтра в девять утра.
Билли: Спасибо, Бобби, я приду.
Джонни: Ну уж нет, постой. Что там за письмо?
Бобби: А ну, Пустозвон, уебывай отсюда быстро.
Джонни: Покажи-ка Джонни письмо, калека.
Билли: Ничего я тебе не покажу.
Джонни: Как это, не покажешь? Ему ты письмо показал. А ну, давай сюда.
Билли: ДЖОННИПАТИНМАЙК, тебе когда-нибудь говорили, что ты грубиян?
Джонни: Я грубиян? Это я грубиян? Стоят тут, письмо втихаря читают, письма от врачей — самые интересные, а я, значит, грубиян? Скажи хромоногому, пусть письмо отдает, быстро, а не то я про твои дела молчать не стану.
Бобби: Это про какие дела?
Джонни: Ну, вроде того, что ты ребят на Инишмор везешь или как ты с девкой целовался, ну, у которой зубы зеленые. Не то, чтобы я тебе шантажом угрожаю, хотя нет, я тебя шантажирую, но ведь разносчик новостей должен добывать новости не мытьем, так катаньем.
Бобби: Не мытьем, так катаньем, говоришь? Получай свое мытье и катанье!
Джонни: Больно! Руку пусти, сволочь! Я на тебя полицию напущу!
Бобби: Лежи и не дергайся. |