И тут подошли трое ужасных людей: с синими татуировками, с очень короткими стрижками, с угрюмыми глазами и в телогрейках.

Они сказали, что не надо папу высаживать. И сдавать никуда не надо. Это их друг, инженер. Видите же, у него очки и шляпа. Инженера сразу видно. А документы есть; смотри! – и трое ужасных синих людей показали справки об освобождении.

И купили у кондуктора билет – тогда так можно было. Двадцать копеек стоил билет.

И уговорили кондуктора отпустить моего папу.

Они доехали вместе до Пушкина и проводили папу до дома. Говорили, что уважают инженеров. И хвалили папин портфель и очки. А потом попрощались вежливо и ушли. Когда изумленные бабушка и дедушка встретили своего сына…

Это было один раз. И рассказывать это как-то неудобно папе было. Но он рассказал. И добавил, что не надо презирать людей. Надо с уважением и гуманно относиться к людям-то. И потом они тебя спасут и помогут тебе, если ты упадешь в грязь. И не будут тебя попрекать и унижать. Просто помогут и проводят до дверей дома.

Ангелы нас посылают людям. Ангелы нам посылают людей. Дружить не обязательно. Но гуманно относиться обязательно к тем, кто от тебя зависит. Кто временно упал в грязь и испачкался.

Испачкаться каждый может.

Но помощь получит тот, кто другим помогал подняться и вернуться к своему настоящему уровню. Кто видел в других инженера или просто – человека…

Чувство вины не только мучает человека.

Чувство вины – это такая петелька, как у елочной игрушки, приделанная к душе. И за эту петельку кто угодно может вас схватить и подвесить. И будете беспомощно висеть, дрыгать ножками, шевелить ручками. И делать то, что угодно другим. Даже если вы отлично понимаете, что делаете то, что угодно другим. Тем, кто обнаружил петельку.

Это с детства начинается. В грустной книге Зощенко есть его воспоминание из раннего детства. Мама поссорилась с отцом-художником. Он уехал жить в мастерскую. Мама переживала и пошла мириться. И маленького сыночка взяла с собой. Сама его одела и с собой повела.

С папой мама не помирилась в тот день. И сказала мальчику: «Ах, это из-за тебя я не помирилась с папой. Ты мешался и путался под ногами и не дал нам поговорить. Это из-за тебя!»

Трехлетний мальчик горько переживал. Он не понимал свою вину, но мама же так уверенно сказала это! Значит, он виноват.

И потом всю жизнь писателя мучили депрессии и неврозы. Он даже к психоаналитикам обращался и сам старался вспомнить, в чем причина. Среди многих воспоминаний было и оно: «Это ты виноват!»

Ты виновата, что наш отец ушел от нас. Ты виноват, что мне не хватает денег. Ты виноват, что я устаю. Ты виновата в том, что твой брат намочил штанишки. Это из-за тебя я заболела. Это твоя вина. Я истерично кричу на тебя – это ты меня довела. Бью – это ты виноват! Так приделывают петельку к маленькому человеку. Чтобы другим было удобнее его ловить и заставлять делать то, что им надо.

Вы изогнитесь, повернитесь и взгляните через плечо. Или другого попросите посмотреть – есть у вас эта петелька? Даже петля? Кольцо в носу, за которое водили медведя на ярмарке и заставляли плясать на потеху публике?

Если вы не хотите что-то делать, а вам говорят, что теперь вы будете виноваты, и вы пляшете – значит, петля есть.

Если вами манипулируют, расписывают последствия вашего отказа, давят на жалость, лгут и принуждают, и вы отлично это понимаете, но не можете отказать – есть за что вас зацепить. Есть петелька.

Надо от нее избавляться. Иначе так и проживете медведем на ярмарке или чужой марионеткой.

Делать добро другим надо. Но не из-за того, что у вас петелька. А потому что вы хотите и можете.