Судя по всему, ночью Кафа времени зря не теряла.

– И что же эта фирма? – спросил Фредрик. – Ее владельцем был Морениус?

Она покачала головой.

– Человеком, который судя по всему основал архитектурную фирму «Утиное сердце», является рыбак из Лекнеса на Лофотенах, девяноста одного года от роду. Проблема только в том, что у него семь классов образования и живет он в учреждении для маразматиков. Я говорила с его дочерью. Он прямую линию прочертить не может.

– Прикрытие, – пробормотал Фредрик.

Кафа взяла какую-то фотографию из документов. Она была сделана автоматической камерой в туннеле Осло-фьорда, зернистая и серая, с изображением белой машины с худым короткостриженым мужчиной за рулем.

– Вот эта «БМВ». Но фото слишком плохое, чтобы мы могли сказать точно, что это Морениус. Но похож, – сказала Кафа, показав на водительское удостоверение, которое они нашли здесь, в столовой.

– В любом случае, это не престарелый рыбак в маразме, – заключил Фредрик.

Восемьдесят два километра в час в зоне, где разрешено ехать семьдесят. Интересная деталь. Но иногда такие детали не означают ничего более, чем есть на самом деле.

Фредрик покосился на Кафу. Он подумал, что она удостоит его улыбкой. Но ее лицо оставалось непроницаемым.

– Вот выписка со счета предприятия, – только и сказала она.

Кружки, обведенные синей ручкой, свидетельствовали о том, что Кафа нашла какую-то закономерность.

– На счету лежит примерно миллион крон. Снимают только наличные, и последнее снятие совершено примерно в то же время, когда, по нашим предположениям, умер Микаэль Морениус. Тот, кто снимал деньги, пользовался банкоматами по всему городу, иногда за городом. Суммы разнятся, но никаких огромных сумм. Но каждый месяц, четырнадцатого или пятнадцатого числа он снимал сумму крупнее обычного, в одном или двух банкоматах. Оба находятся во Фрогнере, один в киоске, другой в банке.

Фредрик решил остановить словесный поток Кафы, положив ладонь на документ. Она подняла голову и посмотрела на него.

– Не позволяй идиоту Коссу отнимать у себя ночной сон, Кафа.

Она отодвинула его руку.

– Регулярные снятия, каждый месяц, – продолжила она. – Как считаешь, они шли на арендную плату? Думаешь, это может означать, что Микаэль Морениус жил во Фрогнере?

Фредрик попытался еще раз.

– Я знаю, о чем говорю, Кафа. После дела Сульру козлом отпущения сделали меня. Попасть в такого рода передрягу – чертовски больно. Не делай этого. Я пытаюсь сказать, что…

Ее взгляд стал жестче.

– Ты пытаешься сказать, что все ошибаются. Но мы с тобой разные, Фредрик Бейер. Если я облажаюсь, я за это и отвечаю.

Кафа сжала руку в кулак.

– Знаешь, чем сейчас занимается Андреас? Он находится на склоне за виллой, осматривает погреб. Чертов погреб с картошкой. Я топталась здесь целыми днями, и мне даже в голову не пришло, что здесь может быть погреб! Твою мать, Фредрик. Если хочешь помочь, помоги мне с этим делом.

В окно постучали. Снаружи стоял Андреас в резиновых сапогах поверх костюмных брюк.

Сверху лежала разобранная AG3. Старая автоматическая винтовка Вооруженных сил. Пахло смазкой и жиром. Под белой тряпкой они нашли военную форму и рюкзак со свитерами, нижним бельем и зимним камуфляжем.