Куприянову никогда не приходилось летать на военных самолетах, а на современных скоростных – тем более. Он не успел сообразить, что произошло, как увидел, что белый шар, быстро увеличиваясь в размерах, вплотную приблизился к самолету, на мгновение куда‑то исчез и вдруг оказался над головой. Земля очутилась не внизу, где ей полагалось находиться, а сбоку. Все смешалось в какой‑то бешеной карусели. Самолет, описав вокруг шара круг (одно крыло к земле, второе к небу), пошел на второй, опустившись почти до земли. Не в силах что‑либо рассмотреть в этом сплошном круговороте, где невозможно было понять, где небо, где земля и где шар, Куприянов закрыл глаза и, махнув на все рукой, ждал конца этого сумасшедшего полета. Почувствовав, что самолет летит горизонтально, он открыл глаза и увидел, что они уже опускаются на аэродром. Он был ошеломлен и раздосадован на неуместную шутку, которую (как он думал) сыграли с ним. Но, пока самолет отруливал к месту стоянки, он сообразил, что не летчик, а он сам виноват во всем, когда попросился на военный самолет, не подумав о его скорости. Он понял и оценил замечательное искусство пилотирования, которое продемонстрировал ему этот молодой парень, буквально выполнивший его легкомысленную просьбу облететь шар «поближе». Чувство досады сменилось в нем восхищением перед мастерством летчика.

– Спасибо! – сказал он, когда мотор был выключен и наступила тишина.

– Правда, я ничего не видел, но зато я знаю теперь, что такое военный самолет.

– Это истребитель, товарищ профессор, – извиняющимся тоном сказал старший лейтенант. Он чувствовал себя виноватым, что не предупредил профессора перед стартом. – Он не может лететь медленнее. Я не подумал, что вы, может быть, не привыкли ориентироваться в воздухе. Я прошу вас не сердиться на меня.

– Нисколько не сержусь, – сказал Куприянов. – Мне только досадно, что я не видел то, что хотел увидеть.

– Шар лежит неподвижно, – сказал летчик, – и около него никого нет. Эта махина не имеет ни одной двери и ни одного окна. Я его очень внимательно рассмотрел. Сплошной металлический шар. Но в километре от него я видел большую толпу, которая, по‑видимому, направляется из Золотухино.

– И вы успели все это увидеть? – сказал Куприянов.

Он вылез из машины и тут только заметил, что рядом с летчиками на траве сидит академик Штерн.

– Ну, как прошла разведка? – спросил старик и, не выдержав, громко расхохотался. – Много видели?

Куприянов улыбнулся и, заметив, как старший лейтенант подмигнул ему, серьезно ответил:

– Достаточно. Возле шара нет никого. Экипаж еще не выходил. Меня беспокоит другое. К кораблю подходят жители Золотухино. Их нельзя туда допускать.

– Вот как! – удивился Штерн. – Вы, оказывается, опытный летчик.

Куприянов посмотрел на своего пилота, и оба рассмеялись.

– Нет, Семен Борисович, я не опытный летчик и ничего не видел. Все это мне рассказал товарищ старший лейтенант. Но что нам делать с этими людьми?

– Остановить.

– Разрешите выполнить? – сказал старший лейтенант.

– Ах, голубчик, пожалуйста! – обрадованно сказал Куприянов. – Но как вы это сделаете?

– Посажу машину на дорогу и остановлю их. Мы слетаем вдвоем, – прибавил он.

– Буду вам очень благодарен. Скажите им, что приближаться к шару опасно.

Через несколько секунд два самолета поднялись в воздух и исчезли за высокой насыпью железной дороги.

– Поезд идет, – сказал Штерн.

Куприянов обернулся и увидел длинный товарный состав. Поравнявшись с аэродромом, поезд остановился, и из вагонов, как из мешка, посыпались солдаты.