Я почувствовал, как она слегка погладила мне голову. — Надо жить и с Богом, а не только самим по себе.

Она пошла в спальню и закрыла за собой дверь. Послышался скрип кровати, когда она легла на нее, и затем все стихло. Я снова закурил и повернулся к окну. Пошел дождь. Забыть этот день. Тишина пронизала меня до костей.

Вот почему я и не слышал звонка, когда он прозвенел в первый раз. То есть я слышал звук, но не узнал его. Во второй раз он прозвенел более настойчиво и резко. Я смутно подумал, кто бы это мог быть.

Он зазвенел снова, и на этот раз дошел до моего сознания. Я вскочил с кресла. Помню, что, когда шел открывать, глянул на часы и удивился тому, что было только три часа. Мне казалось, что с утра уже прошел год.

Я открыл дверь. Там стоял какой-то незнакомый человек. — Что вам надо? — спросил я. Время было совсем неподходящее, чтобы разговаривать с торговцем в розницу.

Незнакомец вынул из кармана бумажник и раскрыл его. Он держал его так, чтобы я мог прочесть пристегнутый там значок: «Управление социального обеспечения г. Нью-Йорка. Инспектор».

— Вы г-н Фишер? — спросил он. Я кивнул.

— Меня зовут Джон Морган. Я из собеса, — спокойно сказал он. — Я хотел бы поговорить с вами. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Я уставился на него. Вот уж не вовремя он пришел со своими вопросами.

— Нельзя ли как-нибудь в другое время, г-н Морган, — попросил я.

Он покачал головой. — Мне нужно задать их сейчас, — ответил он, и в голосе у него появились неприятные нотки. У мисс Снайдер появились кое-какие сведения, которые нужно проверить. В ваших же интересах ответить на них сейчас.

Я подозрительно посмотрел на него. — А где она? — спросил я. Тон у него теперь стал враждебным. — Это вас не касается, г-н Фишер, — отрезал он. — Я всего лишь хочу, чтобы вы ответили мне на вопросы.

Во мне вспыхнуло возмущенье этим человеком. Значок инспектора собеса вовсе не делает из него бога. Я прочно встал в дверях. Не впущу его.

— Ладно, — холодно сказал я. — Я отвечу вам на вопросы.

Он растерянно осмотрелся, затем, очевидно решив, что я не впущу его в квартиру, вынул небольшую записную книжечку и раскрыл ее. Он заглянул в нее, затем посмотрел на меня. — Сегодня утром вы похоронили свою дочь?

Я молча кивнул. Эти слова, слетевшие с его губ, и то, как он произнес их, холодно и безразлично, причинили мне боль. Это было оскорбительно.

Он что-то черкнул в блокноте. Все эти инспектора одинаковы. Только дай им записную книжечку, и они автоматически начинают в ней чиркать. Если только у них отнять эту книжечку, то они и говорить-то не смогут. — Услуги похоронной конторы, включая гроб, сорок долларов, плата за место на кладбище — двадцать долларов, итого: шестьдесят долларов за похороны.

Верно?

— Нет, — хмуро ответил я. — Вы кое-что упустили. Он пронзительно глянул на меня. — Что?

— Мы заплатили десять долларов Вознесенской церкви за отпевание, — холодно сказал я. — И все вместе получилось семьдесят долларов.

Карандаш у него опять запрыгал по блокноту. Он снова посмотрел на меня. — А где вы взяли деньги, г-н Фишер?

— А какое ваше собачье дело? — отрезал я.

На губах у него промелькнула мимолетная улыбка. — Это наше дело г-н Фишер, — язвительно ответил он. — Видите ли, вы получаете пособие.

Считается, что у вас нет средств.