— Звездный яд — что это? — с искренним удивлением произнесла Эдна. — Я никогда не слышала ничего о нем.

— Не могла слышать. Это редкий рецепт… Скажи, ты когда-нибудь видела детей звезд — Ориона и Астэр?

— Нет. Но много слышала о них.

— Они не люди, у них иной метаболизм. И звездный яд, безопасный для человека, для них смертелен.

— Милиан! — взмолилась Эдна. — Не делай этого! Я не хочу, чтобы ты убивал их…

— Я и не собираюсь, — успокоил ее Макс. — Я специально добавил в этот рецепт болотный жог, чтобы замедлить действие яда. Астэр успеют спасти, поверь мне… — и спросил. — Веришь?

— Верю… — девушка грустно опустила голову и, словно идя против своей воли, произнесла: — Я приготовлю тебе этот яд…

Макс отрешенно кивнул. Не нравилось ему, как начинают поворачиваться события. За всем виделась неотвратимая, как рок, воля Горящего. И, кажется, Максимилиан знал, что будет следующим шагом…

У него просто нет выбора. И это не отговорка в угоду совести. У него действительно не осталось никакого выбора. Даже отказаться от своей миссии он теперь не в силах. Эдна… единственный шанс быть рядом с ней — добыть себе бессмертие. И Макс слишком полюбил эту девушку, чтобы отказаться от нее. Ему претило, что все это подстроено Горящим, но он уже ничего не мог с собой поделать.

Ловушка захлопнулась…

— Ох, Милиан, — вздохнула Эдна и нежно коснулась пальчиками его изуродованной щеки, — мы с тобой все время испытываем друг друга всякими страшными тайнами… Когда же все это закончится?..

— Скоро, — пообещал он и поцеловал свою Эдну. Все, чего хмурый мальчишка никогда не высказал бы словами, поведал долгий, чувственный поцелуй…

День прошел мимо. Воздух, напоенный запахом моря, постепенно холодел. Все больше людей появлялось на улицах. Но, сколько Эдна ни смотрела в окно, она не увидела в пестрой толпе ни одного знакомого лица. Максимилиан, вытянувшись во весь рост на кровати и заложив кисти рук за голову, наблюдал, как его любимая вглядывается в происходящее за окном и, смешно закусив нижнюю губу, пытается что-то там разглядеть. Волнуется. Ждет.

Сам он уже нашел ту сокровенную гавань в своей душе, где можно быть в мире с собой, несмотря на то, что уже сделано, и то, что только предстоит сделать.

…Дважды им приносили еду и напитки: Макс, по обыкновению своему, не хотел лишний раз спускаться в общий зал. А когда Эдна не смотрела в окно, он развлекал ее, подбирая стихи и песни повеселее. Это были не его стихи и песни: он веселых писать никогда не умел. Все, что он рассказывал и напевал сейчас, принадлежало светлой памяти Оазиса и Балы.

Над Карибой раскинула крылья могучая южная ночь. Огромные звезды зажглись на небе. И, словно передразнивая их, — множество больших и малых огоньков вспыхнули на земле. В южных городах любят бумажные фонарики из разноцветной бумаги, которые окрашивают в самые невероятные цвета однообразный свет помещенных в них Лихтов. Но такого размаха, как этой ночью, Макс не ожидал… Видя воодушевление Эдны, он окончательно убедился, что происходит что-то особенное.

— Что празднуют? — спросил он.

— Субботу! — весело улыбнулась Эдна. — Я совсем забыла, что сегодня суббота. Во всех южных городах это праздничный день… — договорив, она вдруг сникла. Должно быть, вспомнила о нелюдимости Макса…

Он так и понял. И — черт возьми — именно сейчас он меньше всего хотел ее огорчать.