|
Сначала, конечно же, мне везло — первые две партии я выиграл без проблем. Потом одну проиграл. Потом выиграл снова. К моменту, когда я вел семь-три, около нас собралось человек шесть, а к счету девять-девять зрителей стало больше двух десятков. Выиграть мне «не удалось»: лишать Вовку такой привлекательной ставки в наши планы не входило. Угрюмо посмотрев на «расстроенного» моим проигрышем Эрика, я долбанул по столу кулаком, встал и пробормотал: — Я скоро вернусь и сыграю снова… — Не вопрос, мрызр! — хохотнул Глаз. — Только браслетик-то оставь… А то у меня горло пересохло… Счастье мне улыбнулось часа через два — «сбегав домой», я вернулся с невесть откуда взявшимися средствами и «выиграл» час общения с Хвостиком, сыграв еще одну серию до счета десять. Рев собравшейся рядом с Вовкой толпы, половина из которой уже успела расстаться как минимум с половиной средств на браслетах, приятно порадовал: не среагировать на такой успешный бизнес залетного гастролера местные уголовники просто не могли. И, поднимаясь «в номера», я слегка волновался за остающихся вдвоем ребят: реакция аборигенов могла оказаться непредсказуемой… …Как оказалось, волновался я зря: первые ласточки местного криминального бизнеса нарисовались в заведении часов через пять, если не шесть. И, судя по всему, не по наводке: троица находящихся навеселе парней ввалилась в помещение под утро, и еще с полчаса не замечала новоявленного бизнесмена Вовку, к этому моменту успевшего заработать целое состояние., После второго проигрыша Эрику Беату в качестве ставки он больше не выставлял — играл на деньги. Что позволяло часто проигрывать, доводя собравшуюся публику до состояния экстаза. Впрочем, так же бурно зрители реагировали и на проигрыши его клиентов: те, кто лишился средств, радовались чужому горю, а немногие победители — своему счастью. В общем, не замечать этот бардак надо было еще умудриться. А эти парни — смогли! И не реагировали на Щепкина достаточно долго для того, чтобы мне показалось, что предчувствие меня обмануло… Зато когда один из них вдруг поднял голову и, удивленно посмотрев на источник шума, встал, я понял: начинается… Глава 51. Младший сын короля Угенмара, Сенз. На дворе моросил дождь. Зябко поежившись, принц с надеждой посмотрел на мрачное, затянутое низкими облаками небо, и горько вздохнул: непогода разыгралась не на шутку и успокаиваться явно не собиралась. Кинув взгляд на насмешливо наблюдающего за ним гвардейца, Сенз привычно задавил ставшим совсем слабым желание поставить на место не понимающего, с кем имеет дело, смерда, и, зачем-то набрав в грудь воздуха, понесся по лужам к ближайшей калитке, ведущей в город. Записка от Огиона, в которой сержант просил срочно с ним увидеться, жгла руку. И действовала на нервы: за полгода пребывания в Аниоре его сопровождающий пропал в первый раз! И не на день — на два, а на месяц с лишним! Выбираясь в город по выходным, Сенз постоянно утыкался в закрытую дверь комнаты, которую сержант снимал на постоялом дворе «Орел и лошадь», и злился. А вот сегодня, получается, вернулся! В прохудившихся от ежедневных тренировок сапогах мгновенно захлюпало, и мальчишка в который раз мысленно проклял ту минуту, когда в голову его отцу пришла идея отправить его в Школу: — Сынок, ты еще мал, и ничего не понимаешь в государственных делах, но когда-нибудь, сев на этот вот трон, вспомнишь мои слова и скажешь спасибо… — похлопав ладонью по подлокотнику резного деревянного кресла, сказал он, и по привычке покосился на стоящего чуть поодаль Первого Советника. Барон Мирнур так же привычно кивнул: мнения короля Угенмара и его правой руки, как обычно, оказывались довольно похожи по сути, хотя и могли различаться по форме. |
