Правда, в то, что они такие уж непобедимые, верилось слабо: по мнению принца, самым сильным воином всех времен и народов являлся королевский палач Харя, способный одним ударом тяжелого топора развалить приговоренного от ключицы и до бедра.
— Сила — это еще не все… — пытался разубедить его Огион, но бесполезно: детские впечатления о показательных казнях перевешивали любые аргументы.
— Вот ты прошел не одну войну! — спорил с сержантом принц. — Если верить его Величеству, то ты — воин, каких поискать. Так почему, когда нас грабили, ты меня не защитил? Что тебе стоило выхватить меч у кого-нибудь из той компании и вырезать их к демонам?
— Ничего, кроме инструкций короля… — сгорбившись, отвечал воин. — Я обязан казаться обычным мужиком. Как видишь, пока получается…
— Ну, ты мог бы их побить… — злился Сенз.
— Один? Ту толпу? А если бы не получилось? Тогда обозленные грабители убили бы нас обоих. А так они забрали все, что нашли, и, слегка поглумившись, отпустили…
— Я был вынужден терпеть!!!
— Да… так и было задумано, господин… — старательно опуская обращение «ваше высочество», отвечал солдат. — Вы должны отучиться чувствовать себя принцем.
И, как ни странно, дней за пять до прихода в Аниор Сензу это удалось.
Устраиваясь на ночлег на сеновале одного из домов в маленькой деревеньке рядом с дорогой, он поймал себя на мысли, что перестал злиться на то, что приходится спать на сене, укрываться потертым и слегка влажным плащом, и чувствовать голод после скудного ужина… …Первые часы в Аниоре принц чуть не вывихнул себе челюсть: в этом городе все было не так, как он привык! Во-первых, на улицах было чисто: несмотря на отсутствие дождей, на мощеной камнями мостовой не было ни мусорных куч, ни луж нечистот, ни коровьих лепешек! Во-вторых, улицы и в центре, и на окраинах города практически ничем не отличались друг от друга — по рассказам горожан, бригады каменотесов работали, не покладая рук уже полгода, и пока не собирались останавливаться! В-третьих, на поясах горожан совершенно открыто висели кошельки с деньгами, и их не воровали!
— За попытку взять чужое отрубают руку. На месте. За вторую — голову… — пояснил удивленному мальчишке гордый своим королем горожанин. — Я даже перестал запирать двери на ночь — воров и грабителей у нас нет…
— А договориться со стражей нельзя? — пораженно спросил сержант.
— С нашей? Невозможно! — расхохотался мужчина. — Говорят, первое время кто-то пытался…
— И? — хором воскликнули оба путника.
— Один раз получилось… — признался аниорец. — Солдата четвертовали, а его командира выслали из города.
— За что?
— За то, что рекомендовал в стражу недостойного… — гордо приподняв подбородок, объяснил мужчина…
— Но ведь стражники не могут быть везде! — в голосе Огиона чувствовалось сомнение.
— А им и не надо! — расхохотался весьма довольный их удивлением горожанин. — Кто бы ни увидел творящееся непотребство, либо сообщит ближайшему патрулю, либо постарается вмешаться. За помощь страже полагается награда, и немаленькая… …Что еще бросалось в глаза — это яркая одежда на прохожих. Особенно это касалось женщин: казалось, что каждая из них спешит или на бал, или с него, и к вечеру первого дня пребывания в столице королевства у Сенза устали глаза. |