Слово зацепилось за слово: о службе, о Чечне, о зарплате… Стаканчик за стаканчиком… На свежем воздухе, под огурчик. Тут еще запел кто-то…

Иваныча он не дождался. Заснул. Как провалился. Без снов. Когда пришел в себя, хотелось в одно место. Строго определенное. И уже начала раскалываться голова. Поэтому он прихватил недопитую бутылку с капота машины и побрел в заросли кустарника, что бы посидеть в спокойной обстановке, никуда не торопясь и не думая о посторонних вещах.

ГЛАВА 2. Вассиана

Очнувшись ото сна, Витя обнаружил, что он остался один. Кругом стелился туман, было сыро, зябко и как-то странно тихо. Приподнявшись, Витя прислушался — точно, ни звука вокруг.

Что-то непривычное и потому пугающее почудилось ему в этой тишине. Казалось, он попал в самые недра тысячелетней давности, куда веками не долетал ни единый человеческий вздох. Витя поднялся, справил нужду, застегнул куртку поплотнее и стал осматриваться.

Насколько можно было видеть сквозь туман из густого кустарника, он не ошибся — никого вокруг не было. Не гудели голоса в близком поселке, не играло радио в домах.

Летом ведь в дачных поселках, как в одних домах укладываются, в других уже новую музыку заводят. На реке не проглядывали желтые огоньки бакенов, не гудели двигатели машин на шоссе…

— Стоп, — одернул себя Витя. Как это? Дома исчезли? Ну, палатки — понятно. Игроки разбежались, инвентарь свой, палочки-досочки, унесли, его самого тут бросили, даже не разбудили, добирайся, мол, сам, как знаешь. А Иваныч? Хотя, тоже видать, так и не приехал. Хорош гусь. На фестиваль он отправился — очки втирать начальству, а сам, поди, у бабы какой-нибудь отсиделся.

Тьфу… Слов нет. Да, выбираться-то как-то самому придется. Витя еще раз огляделся. Где дорога, по которой он вчера сюда пришел? В понедельник утром, кровь из носа, надо быть в управе, деньги получить. Если денег он не получит, то останется только одно — повеситься. В кармане ни шиша, а как жить?

А все-таки, куда подевались дома? Не унесли же их с собой ребята с фестиваля. Хотя Витя вчера и не очень внимательно присматривался к округе, не до того было, но заметил, что на противоположном берегу Невы стояли каменные дачи. А теперь сплошной лес стеной стоит, и такой солидный лес, не кустарник крыжовничек-смородинка. Прямо чудеса какие-то.

«А может быть, — вдруг пришла ему в голову мысль, — он после вчерашней „нагрузки“, да еще остатки от предыдущего, в общем, так хорошо заснул, что не заметил, как весь лагерь из Келымы еще куда перебрался, в другое место? И вообще, какой день сегодня? Воскресенье? Или давно уже понедельник, вторник?»

Витя посмотрел на часы. Часы стояли. Он встряхнул их, попробовал завести — не идут.

«Ну, все, кокнул, — подумал он. — Где, кто, в каком месте, сколько времени, какой день — ничего не знаю».

Тут ему вспомнился Рыбкин. Тоже ведь смылся, хорек.

Туман постепенно рассеивался. Становилось теплее.

«Ладно, — решил Витя про себя. — Встречу Леху — морду набью, и Иванычу тоже, а пока надо делать ноги. Перекусить бы чего…»

Желудок старательно напоминал о себе…

— А вот тебе, — взглянув на бутылку в руке, решил Витя. — Попробуй согревающего, а как согреемся, разберемся с остальным.

Он допил из горлышка остатки водки, зажевал ее сорванным с куста листом и снова свернулся на траве под листьями ивняка. Пока не очень холодно, нужно отоспаться. Проблемы будем решать днем, когда поднимется солнце и разойдется туман. А сейчас все одно никаких концов не найти.

— Потерпим, — пробормотал он себе под нос.