Перро медленно повернул голову, выпустил табачный дым, пожал плечами и продолжал свой путь.

Пять минут спустя канадец, шагающий размашисто, как и положено охотнику, слышит другой голос и высокомерный окрик:

— Эй, гид, я приказал остановиться, вы что, не слышали?

Гигант вторично поворачивает голову, узнает самого сэра Джорджа и, смерив хозяина, как и его лакея, взглядом с головы до ног, никак не реагирует.

— Вы что, не понимаете мою команду? — кричит сэр Джордж дрожащим от возмущения голосом.

— Соблюдая приличия, господин милорд, — отвечает Перро по-французски на вопрос, заданный ему по-английски, — нужно знать, с кем разговариваете, и выполнять условия нашего договора. Во-первых, меня зовут Перро, а не Гид, запомните, пожалуйста, я настаиваю, чтобы меня называли именно так. Во-вторых, обращайтесь ко мне по-французски, как мы договаривались. И, наконец, если вы будете посылать ко мне этого пуришинеля…

— Какого «пуришинеля»?

— Ну, клоуна, вашего лакея… Я разговариваю с вами, только с вами, и, если кто-нибудь из этих прихвостней обратится ко мне от вашего или своего имени, я сломаю ему хребет. А если придется еще раз все это объяснять, я вернусь к собственным делам и оставлю вас искать бигорнов самостоятельно. Уж такие мы есть — французы из Канады, не обессудьте.

При этих словах, произнесенных с иронией и хитрецой, как обычно крестьянин разговаривает с господином, сэр Джордж побледнел и почувствовал безумное желание броситься на метиса с кулаками.

Но этот чертов великан как бы случайно поигрывает охотничьим ножичком, готовый пройтись по ребрам джентльмена, если тот будет недостаточно вежлив.

И сэр Джордж, не испытывая ни малейшего желания ждать, когда этот нож, бывавший, по всему видать, в деле очень часто, вспорет его грудную клетку, притушил свой гнев и признал претензии Перро справедливыми.

Привал, обед и вторая часть пути прошли без приключений. К ночи лошади были распряжены, привязаны и получили, как и мулы, хорошие охапки овса и прекрасной сочной травы, растущей только в этих краях.

Ли установил походную печь, открыл несколько банок консервов и начал колдовать над весьма аппетитными блюдами, пока лакей покрывал низенький стол тончайшей белой скатертью и расставлял на ней серебряную посуду.

Тем временем бутылка кларета достаточно нагрелась, начала источать волшебный аромат, и Его Высочество, привыкший к сладкой жизни даже в путешествиях, сел за стол и как заядлый гурман отдал должное кухне китайца.

Палатка, в которой джентльмену предстояло провести ночь, была уже поставлена; собрана и походная кровать, которая примет аристократа после того, как он выкурит, сидя в шезлонге, несколько самых дорогих сигар.

Хозяин был удовлетворен, и слуги, устроившись, чтобы продолжить пир, пили чашу за чашей, баловали себя бренди и презрительно посматривали в сторону индейцев, удовлетворяющихся скромным ужином.

Дело в том, что в любой экспедиции слуги питаются за счет хозяина; в данном же случае носильщики-индейцы, мобилизованные со службы, должны были кормиться самостоятельно. А эгоистичный сэр Джордж отнюдь не рвался поделиться с ними своими запасами: подумаешь, краснокожие — вьючные двуногие животные, требующие меньше внимания, чем лошади и мулы, потому что вообще не стоят ни гроша. Пусть кормят себя сами как сумеют.

Путешественник думал, что метис сядет за один стоял с лакеем и поваром, но тот демонстрировал к ним полное презрение, и хозяин предоставил ему выкручиваться из этой ситуации самостоятельно.

Итак, Перро и индейцы — одиннадцать мужчин, три сопровождающие их женщины с четырьмя детьми, то есть всего восемнадцать человек — собираются ужинать почти что вприглядку после невероятно трудного дня.

Но опытного охотника не так легко застать врасплох.